Блог

Представить УФСИН России  из Твери Тимофей  Кудрявцев, ставший в 2014 году одним из победителей регионального этапа всероссийского фестиваля-конкурса «Хрустальные звездочки», организуемого Федеральной службой судебных приставов, приглашен  для участия в третьем.

Несмотря на свой юный возраст, он уже не раз выступал перед зрителями на разных сценах. 

В региональном этапе конкурса, организованном УФССП по Тверской области, Тимофей,  покорил всех своим исполнением старинной строевой казачьей песни «Шашки бери».

Теперь ему предстоит представлять Тверскую область в 3-ем этапе Всероссийского конкурса, который пройдет в июле текущего года во Всероссийском детском центре «Орленок», расположенном на берегу Черного моря.

По результатам 3 этапа будут отобраны участники следующего, заключительного этапа Всероссийского фестиваля-конкурса «Хрустальные звездочки», который пройдет в городе Москве, сообщили в ООКР и  СМИ УФССП России по тверской области.

Первое, что бросается в глаза в Толмачах приезжему человеку, – это возможность расплатиться в местном магазине банковской картой. Старинное карельское село, центр когда­то Новокарельского района, сегодня имеет все, чтобы стать красной точкой на туристической карте.

Но все планы сделать из Толмачей карельский центр, этнодеревню, место притяжения для многочисленных туристов пока остаются планами. Здесь есть Интернет, есть свой хлебозавод, где выпекают вкуснейший хлеб, есть добрые люди, готовые провести вас по селу и рассказать, как в советское время раскатывали каменную ограду карельского погоста на дорогу. Но главное – здесь живут порядком уставшие от внимания журналистов коренные карелы, которые не хотят быть объектами внимания, но очень желают сохранить вековые традиции своего народа.

Нас встречает библиотекарь Толмачевской сельской библиотеки Татьяна Зотикова. Она карелка наполовину, но это не главное. По «абонементу» порхают смуглые девочки­школьницы, тасуя книжки. Они вполне хорошо говорят по­русски, но, по словам Татьяны Васильевны, ассимилироваться не спешат. У них свои традиции. В основном они из Азербайджана.

Татьяна Васильевна работает в библиотеке уже семь лет. Столько же она водит экскурсии по родному селу. На прошлой неделе приезжала съемочная группа телеканала «Культура», так для них и карельские пироги пекли, и настоящий карельский плач­причитание над могилой Антонина Веселова исполнила. Да так, что у всех слезы на глазах стояли.

– В 2013 году должны были начать реализацию проекта по созданию карельского национального центра, но ничего не произошло, – расстраивается Татьяна Зотикова. – Развитие экотуризма, создание этнодеревни – для нас это была бы отличная возможность сохранить свою культуру и традиции.

В местной школе (а это шикарное здание  в духе советского ампира, строившееся когда­то под райком партии) карельский язык не преподают. По сути, сегодняшние толмачевские дети, потомки живущих здесь коренных карел, мало интересуются своими корнями. На базе библиотеки, правда, есть поисковый историко­географический клуб «Кариелан рандане» («Карельская сторонушка»), но он проблему сохранения карельского языка решить не сможет.

Но это проблема крупного села. Если посмотреть на близлежащие деревни, то встречаются и такие, где до сих пор русская речь – скорее исключение. Здесь сохраняется невидимая языковая граница, которая сложилась еще со времен, как тут говорят, «великого мора» – оседания на этих местах карел, пришедших на пустые русские земли.

Как говорит Виктор Михайлович Козлов, «мы карельских песен не знаем, нас в школе им не учили». Хотя и Виктор Михайлович, и его супруга Александра Николаевна пошли когда­то в школу, не зная ни слова по­русски. В округе живет веселая история о том, что у девочки учительница спрашивает, сколько у собаки лап? Девочка отвечает: «Пять». «Почему пять»? – «Откуда я знаю, почему, я ведь не знаю, что такое собака». Этой девочкой была Александра Николаевна.

Дома супруги Козловы общаются только по­карельски. Дети карельский знают, внуки – уже меньше.

Кажется, обо всем этом тысячи раз писали, однако частота возвращения к теме создает иллюзию ее реализации. На деле же фактурная почва карельского быта и традиций не вспахана никем и просто сегодня зарастает бурьяном времени.

Кажется, лишь финны, которые каждое лето приезжают «по зову крови» в Толмачи и расселяются по избам, понимают всю важность вот этих этнических связей. Для остальных же, например англичан, которые совсем недавно, приехав в Толмачи, удивлялись тому, как в Европе может вот так проживать малая народность, не имея особенной государственной поддержки, – это просто экзотика «одного дня».

Толмачи называют «карельской столицей Тверской области», но никаких «столичных» прерогатив карелы здесь не имеют, кроме тех, что местная власть показывает их интуристам.

Татьяна Васильевна обрывает все телефоны, чтобы найти кого­то, кто согласится показать приезжему хоть краешек своей национальной особенности.

– Все устали, – говорит она. – Телевидение, туристы, газетчики…

Сама Татьяна Васильевна бесконечно может водить гостей по родным Толмачам, показывая местные достопримечательности. Здесь хлебозавод, там парк, тут когда­то стояла скульптура Ленина со Сталиным, после 1953­го остался лишь Ленин со сталинским плащом, а сам Сталин оказался в карьере. Потом в карьере оказался и Ленин. Тут церковь…

Толмачевская церковь­красавица с увядшим былым величием присматривает за окрестностями. Матушка Татьяна, распахивая массивные двери, вздыхает известно о чем. Рядом с печкой возвышается массивный крест. Это с главного купола. Ставить его обратно нельзя. Главка сгнила, а на новую средств нет.

Богоявленский храм действующий, в нем пахнет свежей краской и приятной кирпичной сыростью. Когда­то конюшня, потом склад газовых баллонов. Была в Толмачах и вторая церковь – Казанская, деревянная. Ее сожгли на дрова в годы войны.

Татьяна Васильевна показывает на дорогу:

–  У нас была великолепная каменка из разобранной ограды карельского кладбища…

Эти два мира – обычный, поверхностный, и глубинный, традиционный, –  существуют в Толмачах, как в любом другом подобном селе, пересекаясь лишь в сознании ограниченного числа коренных жителей. Верят ли они, что их традиции пе­рейдут в следующее поколение? Кто­то верит.

Александра Николаевна мастерит улей из ящиков старого комода. Они с мужем занимаются пчеловодством уже много лет. На их пасеке 27 ульев. Бортничество для карел – традиционное занятие, но едва ли Козловы держат пчел только из­за традиций. Они знают, что приезжие журналисты склонны все преувеличивать и выпячивать. Хотя сохранение традиций, несмотря на затертость формулировок, и сегодня имеет колоссальное значение.

В Толмачах сегодня проживает более 800 человек. Это очень много. Здесь есть школа, больница и, как уже отмечено, даже свой хлебозаводик, где, помимо хлеба, делают пряники и мармелад. В Толмачевской библиотеке самая большая коллекция краеведческой литературы и свой собственный музей, собранный руками Татьяны Зотиковой. Пока для музея нет места, но экспонаты ждут своих полок – так их много. За время нашего посещения церкви Татьяна Васильевна нашла в завалах досок старый часослов XIX века и бережно носила его по всему селу. Часослов займет достойное место в музейной коллекции. На форзаце кривым почерком некоего Афанасия Васильевича написано: «Храм Божий мой есть и будет навсегда».

Вот такая твердая уверенность и вселяет надежду на то, что великие вожди один за одним оказываются в карьере, а что­то большое и важное всегда остается. Для помощи будущим поколениям, даже если они свою малую столицу меняют на большую.

Александр ДЫЛЕВСКИЙ

Фото автора

Некоторое время назад у меня состоялся разговор с одним из «друзей», который убежденно доказывал, что русские еще и тем плохи как нация, что даже отдыхать не умеют. Дескать, и нынче наш человек, если чувствует полную свободу от всякого контроля, теряет человеческий облик, и раньше гулянья в деревнях были по принципу: если никого в драке не убили – плохой праздник.

Мне трудно было его переубедить, тем более что большинство из наших сограждан, кто старше тридцати пяти – сорока, застал хоть немного еще живую деревенскую культуру, с деревенским тяжелым пьянством и страшными (что уж!) драками. Но если бы Россия всегда на праздники только пила и ломала друг другу кости, она бы точно закончилась еще десять веков назад.

На самом деле буйные и жестокие нравы (в том числе и в сфере досуга) – это продукт промышленного переворота второй половины XIX века. Фабрики отрывали крестьян от земли, от традиции. Буквально за двадцать­тридцать лет в России второй половины XIX века отвыкли одеваться традиционно и петь народные песни (их сменил так называемый «кабацкий» репертуар, хотя для нас песни того времени –  «Хуторок», «Из­за острова на стрежень», «Меж крутых бережков», «Коробейники» и др. – воспринимаются как «народные»). Пролетариат быстро огрубел нравственно, а там, к началу XX века, подоспели политические «агитаторы», довершившие трансформацию когда­то в массе своей очень целомудренной страны.

От раннего времени не так много этнографических свидетельств, хотя они есть, в том числе и тверские. Тверское высшее общество нам известно, как ни странно, хуже, поскольку о его повседневной жизни специально не писали. Исключение, пожалуй, А.Н. Островский. Вот он описывает гулянье на набережной Волги в 1856 году:

«Все лучшее тверское общество гуляло на набережной. Много красивых женских лиц, впрочем, половина подкрашены. Несколько дам катались в колясках. Офицера три ездили верхом на хороших лошадях, только плохо; двое пьяных офицеров катались в пролетке, непростительно качаясь в разные стороны. Барышни­купчихи одеты по моде, большей частью в бархатных бурнусах, маменьки их в темных салопах и темных платьях и в ярко­розовых платках на голове, заколотых стразовыми булавками…».

Теперь обычные горожане. Здесь у нас есть очень внимательный и надежный свидетель – Устин Михайлович Малеин, сын церковного причетника, позже небогатый чиновник. Вот его описание молодежного досуга в городской среде 1840­х годов:

«Мы уже считали себя возрастными (большими семинаристами), носили сюртуки и брюки навыпуск… и ходили на вечеринки. Весь расход на вечеринки состоял в покупке одной сальной свечки в 3 коп. Вечеринки устраивались девицами в будние дни с прялками, а в воскресенье и праздничные дни без прялок. Когда назначались вечеринки без прялок, то составлялся хоровод и пели хороводные песни…».

Хоровод в городе! Но, мало того, состав песен (Малеин приводит их несколько) поражает какой­то трогательностью и целомудрием. Одна, на тот момент «наимоднейшая», кажется, и поныне может тронуть чьи­то чувства:

Как во новой во конторе

Сидел писарь молодой,

В коричневом сюртучке,

Держал перышко в руке.

Вдруг контора

отворилась,

Мила девица явилась,

Среди зала становилась.

К столику подошла,

Лист бумаги подала,

Из конторы вон пошла.

Бросил писарь перья

и бумаги

И все присутственны

дела:

Мне та девица мила,

Котора здесь была,

Лист бумаги подала.

А вот и описание кавалера (это как раз обычный обыватель, но наряженный по случаю гулянья франтом). Такую песню могли петь как величание.

Улица, ты, улица

широкая моя,

Травушка­муравушка

зелененькая!

Вдоль по улице молодчик

идет,

По широкой удаленькой,

Собой белый,

кудреватенький.

Сюртучок на нем

коричнева сукна,

Шапочка бархатная,

А околышек черного

соболя…

Свидетельство Малеина уникально еще тем, что он почти единственный, кто описывает гулянья в городе (тогда они проводились не в городском саду, Боже упаси, там было место для «чистой» публики!), а на Разгуляе, близ нынешнего Дворца творчества детей и молодежи, на лугу. До второй половины XIX века танцы были традиционные, «русские», но с середины века вошла в моду «французская кадриль». Вот под такую песню:

Чижичек, чижичек,

маленький воробушек!

Где ты, чижик, был?

На канавке воду пил.

Выпил рюмку, выпил две,

Зашумело в голове…

Ты, девица, подь сюда,

Милая, поди сюда,

Я вас очень люблю

и за ручку веду,

В собраньице приведу.

Гармошек, кстати, еще не было. Как и балалаек. Два этих «народных» инструмента вошли в моду лишь во второй половине XIX века. Зато были гитара, домра, а также непременные дудочка и рожок, изображенные на бесчисленном множестве лубков и росписей прялок.

Конечно, ценилось умение петь. Мы видели, как богат был песенный репертуар даже в городской (и чиновничьей!) среде. В крестьянской среде, особенно вдали от крупных промышленных центров, он был еще больше.

Гулянья в городах отличались большей свободой, были менее регламентированными и на них в первую очередь появлялись новинки – в модах, песнях, музыкальных инструментах.

И, наконец, относительно «излишеств» любого гулянья – драк и попоек. Разумеется, без них не обходилось, но они не были в правилах. Как правило, чем ближе к большим дорогам, трактирам, постоялым дворам, а значит, к легким деньгам стояло поселение, тем злее в нем бывал народ, тем чаще случались нежелательные последствия народного отдыха.

Город здесь был, естественно, в лидерах. «В Твери грабят», – доверительно сказал Островскому при встрече губернатор Бакунин (заставший другие, «тихие» времена), хотя ничего подобного сам писатель не заметил. «Без порток, а чай два раза в день пьют», – говорили о горожанах более степенные жители отдаленных деревень (хотя чего осудительного видели в чае, непонятно, скорее – склонность к безделью, которая развивается от неумеренного чаепития).

Одним словом, не бездельничайте, дорогие соотечественники. Изучайте историю. И гордитесь своей землей!

Павел ИВАНОВ

Во вторник, 24 июня, заместитель начальника Главного управления «Региональная энергетическая комиссия Тверской области» Евгений Никитин рассказал журналистам о грядущем повышении тарифов на коммунальные услуги.

Встреча имела целью как бы предвосхитить те вопросы, что неизбежно будут заданы (в том числе и журналистами) после 1 июля, когда вступят в силу новые тарифы. К слову, уже третий год подряд их увеличение производится не с начала года, а с его середины, когда потребление энергоносителей минимально по сравнению с холодным зимним периодом. Причем рост тарифов в среднем по региону составит всего лишь 4,2%, что на фоне недавних двухзначных значений выглядит вполне приемлемым. Тем более что и природа самого роста тарифов вполне понятна: инфляция она и есть инфляция, везде, во всем, во всех сферах. С этим ничего не поделаешь. И было бы странно, если бы она не коснулась и тарифов на коммунальные услуги.

Названная цифра – среднее значение по региону. В муниципалитетах рост может быть несколько иным, чуть большим или чуть меньшим, но именно «чуть», поскольку федеральным законом задана верхняя планка возможного повышения, переступать которую запрещено. Объясняется этот небольшой «разброс», как нетрудно понять, чисто местными факторами, например видами теплоносителей.

А особое внимание в беседе Евгений Олегович уделил тому, чтобы жители региона внимательно всмотрелись в квитанции об оплате, которые получат в ближайшее время.

– Напоминаю: тарифы поднимутся с 1 июля. То есть те квитанции, которые получат жители примерно через неделю, должны быть основаны не на новых, а на старых ценах. Поскольку оплачиваться по ним будут услуги за июнь. Только в первых числах августа жители области получат квитанции за июль, в которых расчет будет производиться уже по новым тарифам. И то для кого­то, возможно, и не во всем – в зависимости от того, за какой именно срок будет совершаться платеж: ведь и в августовских квитанциях, например по электроснабжению или водоснабжению, могут быть объемы потребления еще за июнь в случае, когда гражданин доводит до поставщика показания приборов учета, вписывая их при оплате в квитанцию, а не передавая показания поставщику 25–27 числа расчетного месяца. Напоминаю еще раз: полученные в начале июля квитанции должны содержать не новые, а старые тарифы. Повторяю это потому, что некоторые посредники могут это «забыть». Так что – внимательно проверяйте свои квитанции!

 

В завершение беседы Евгений Никитин напомнил, что существуют и льготные тарифы, и субсидии для малоимущих, существуют и законодательные ограничения по доле коммунальных платежей в доходах граждан. Заместитель начальника РЭК также выразил уверенность в том, что грядущее повышение не слишком заметно скажется на кошельках жителей Верхневолжья.

Игорь ВЛАДИМИРОВ

Новый год уж полгода как прошел. У кого­то сбылось загаданное под елкой, у кого­то – не сбылось и позабылось. Но наши желания возникают куда чаще двух официальных «волшебных» дней: Нового года и дня рождения. А чем День города Твери не повод?

Желания бывают реальные и маловероятные. На одни достаточно подкопить немного денег, с другими остается надеяться на чудо. И часто мы ищем или придумываем символы­приметы, как бы чудесным образом материализующие наши мечты.

«Чижик­пыжик», «Нулевой километр» – известные символы в Питере да Москве, куда надо еще доехать. А есть ли в Твери памятники­символы, у которых загадывают желания?

– Памятники Михаилу Тверскому, Пушкину и Афанасию Никитину – сразу нет, – отметает Игорь Ефремов, системный администратор. – Слишком выдающиеся личности, не по чину им такими мистическими глупостями заниматься.

С некоторых пор в Тверь часто приезжают интернет­журналисты из Москвы и Санкт­Петербурга. И сразу бегут к памятнику… Михаилу Кругу. Он тоже в определенном смысле стал символом города, хотя не всем это нравится. Но гости Твери возлагают к памятнику цветы и непременно фотографируются, присев рядом на скамеечку.

– Желание загадываете? – спросила я.

– Нет конечно, – ответил Евгений Лисицын, фотограф «Ленфильма», – так просто, посидеть рядом.

Но при взгляде на подозрительно знакомый блеск бронзовых ботинок шансонье закралась мысль: здесь, наверное, тоже совершается какой­то ритуал, только не поглаживанием, а притопыванием.

Тут же, на бульваре Радищева, смелость скульптурной мысли – супер­женщина с большим животом. Одно время каждый проходивший мимо считал долгом непременно сфотографироваться с сей скульптурой.

Есть в Твери и другие скульптуры­символы.

– Если уж где и загадывать желание, так я бы остановила свой выбор на  бронзовом льве, что рядом со входом в городской сад, – делится студентка ТвГУ Ирина Михеева. – И традиция загадывать желания на статуях животных будет соблюдена, и сидит этот лев такой одинокий, что от жалости погладить хочется.

А чем не «чудотворен» тверской козел, которого традиционно каждый год устанавливают на Трехсвятской? Да, многие «обижаются» на такой сомнительный с точки зрения фольклора символ, но, как замечено по предыдущим праздникам, и дети, и взрослые так и норовят «оседлать» большущего деревянного козла. 

Еще говорят, что желания исполняет… лягушка – маленькая скульптурка на бульваре Радищева, которая «спряталась» за ларьком. Особой популярностью она пользуется у абитуриентов вузов, да и за студенческими заботами молодежь ее не забывает, регулярно прикладываясь к голове лягушки в период сессии. И люди постарше украдкой, но поглаживают квакушку. Недаром же русские народные сказки придают обычной жабе статус волшебницы.

Символы, которые, по преданиям, имеют очень мощную «силу», найдем за пределами областной столицы. Например в Старице. Здесь в Свято­Успенском монастыре находится усыпальница святителя Иова. 

– Существует поверье, что святитель Иов, сам бывший человеком исключительной для того времени образованности, помогает стремящимся к знаниям учащимся, – улыбается краевед Александр Шитков. – «Алгоритм» такой: берете щепотку песка  с надгробной плиты, чуть­чуть посыпаете на голову, а чуть­чуть – на страницы учебника по предмету, по которому предстоят экзамены. Этим приемом пользовались студенты еще с древних времен, говорят, помогало.

 

Так что немало мест, объектов, памятников в нашей области, где так и хочется загадать желание. И пусть оно сбудется!

Марина ГАВРИШЕНКО

Фото автора и Евгения ЛИСИЦЫНА

Именно ваши бдительность и внимание могут не только помочь в розыске преступников, но и предотвратить само преступление. Для этого нужно, во­первых, не оставлять без внимания подозрительные предметы и вызывающих подозрение граждан; во­вторых, стараться запоминать казалось бы самые незаметные мелочи, которые могут помочь как в установлении намерений преступников, так и в их поимке.

Если о первом мы рассказывали уже не раз, то на втором стоит остановиться подробнее. Главная задача – не привлекая внимания преступников (или просто подозрительных лиц) постараться узнать как можно больше о их намерениях, связях и пр. 

Постарайтесь как можно тщательнее запоминать приметы: лица, одежду, имена, шрамы и татуировки, мимику и характерные жесты, особенности речи и манеры поведения, тематику разговоров. Если вам удалось подслушать их телефонный разговор, постарайтесь запомнить имена собеседников, по возможности тему беседы; если речь ведется на чужом языке, то какие­либо наименования, например топографические. Если набор преступником номера телефона сопровождается звуками, постарайтесь запомнить их по длительности или тональности. Если у вас есть при себе свой телефон, то можно попытаться включить его на диктофонную запись. Однако это лишь в том случае, если вам ничто не угрожает и преступники заведомо не заметят ваших действий.

 

В деле предупреждения преступлений и наказания преступников не может быть мелочей. Запоминайте всё: какой модели или хотя бы марки их машина, их телефон, часы, какие­либо иные гаджеты. Приметы (цвет, царапины, вмятины, наклейки и пр.) и государственные номерные знаки автомобиля. Все, что вам удалось выяснить и запомнить, необходимо как можно быстрее передать в правоохранительные органы. При этом не поддавайтесь панике сами и не позволяйте ей распространиться на окружающих.

Игорь ВЛАДИМИРОВ

Обращения граждан не остаются без ответа, без реакции на них со стороны Правительства Тверской области.

Житель Ржева И.Л. Баукин 12 марта сообщил о затоплении подвала дома, из­за чего проживание в квартирах стало не только дискомфортным, но и опасным. Уже 4 апреля специалистами ООО «Ржевская управляющая компания» были проведены работы по водоотводу, заменена часть трубы теплоснабжения, из­за износа которой и произошло затопление. В настоящее время жалоб от жильцов данного дома не поступает.

А 23 апреля жительница Кувшиновского района Марина Голубева обратилась в Правительство по поводу перебоев с доставкой детей из деревень в райцентр на учебу школьными автобусами. Вопрос был оперативно решен, администрация Кувшиновского района сообщила о нормализации системы доставки детей.