Блог

Участники топливного рынка Тверской области намерены покончить с нелегальными заправщиками, торгующими на трассе Москва – Санкт-Петербург топливом прямо с бензовозов. Когда-то соперников, а теперь партнеров объединило одно: нежелание терпеть колоссальные убытки.

Те, кому приходится частенько проезжать по трассе М10, наверняка замечали припаркованные у обочины, нередко возле АЗС, бензовозы, к которым то и дело подъезжают, как правило, большегрузники, которые, простояв четверть часа, продолжают двигаться по маршруту. Автомобили с цистернами после нескольких часов пребывания на одном месте исчезают, возникая вновь на других участках трассы. Таких автомобилей вдоль трассы, в том числе на тверском участке М10, не перечесть. В среднем расстояние между ними 30–40 километров. Те, что имеют стационарные точки базирования, защищены от посторонних глаз заборами. Чем дальше, тем больше становится таких точек: точек, торгующих несертифицированным дешевым дизельным топливом.

– Увеличение числа бензовозов с «серым“ наливом происходит волнообразно: примерно раз в три-четыре месяца, то есть по мере того, как повышаются цены на сертифицированное топливо, – поясняет эксперт “» Александр Клиновский, депутат Законодательного Собрания Тверской области, генеральный директор ООО «СО „Тверьнефтепродукт“.

О местах базирования бензовозов с „левым“ топливом автомобилисты узнают по „сарафанному“ радио, то есть от коллег по цеху или по рации, которыми дальнобойщики частенько пользуются для общения.

Нередко в эфире, настроившись на определенную частоту, можно услышать незатейливую „завлекалку“: „Продаю дизель! Дешево! Торг уместен“.
Даже не прося дисконта, водители-дальнобойщики солидно экономят и даже „наваривают“. Арифметика проста. В среднем цена литра дизеля на АЗС – 18–19 рублей. В бензовозах на 4–6 рублей меньше. Чтобы заправить под „завязку“ один большегруз, в среднем необходимо 800 литров топлива. А владельцам автомобилей водители позже предъявляют поддельные чеки с рыночными ценами на дизель. Разницу кладут себе в карман.
Сколько теряют официальные АЗС от деятельности бензовозов с „серым“ наливом, представить несложно. Объем цистерны заправки на колесах может достигать 35 тысяч литров. Одна машина за сутки, при желании, может делать от одного до двух-трех рейсов.

– Сырье такие заправщики берут либо с мелких НПЗ в соседних областях, либо с несертифицированных нефтебаз, которые есть и у нас в области, либо с воинских частей, которые, ссылаясь на военную тайну, при определенных условиях, сохранят все, что угодно, – продолжает Александр Клиновский.

Вопросом, кому идут доходы от „левых“ АЗС, задаются многие. Однако конкретные имена не подлежат огласке. О продаже несертифицированного топлива правоохранители знают не понаслышке, а из обращений тех же участников топливного рынка области. Недавно в Генеральную прокуратуру РФ поступило обращение владельцев АЗС, в котором они просили разобраться с проблемой „серого“ налива. Генеральная прокуратура спустила обращение в областную прокуратуру. А там по результатам проверок доложили, что в отношении десятка лиц составлены протоколы об административных правонарушениях, изъяты горюче-смазочные материалы и канистры. В общем, наказали рядовых водителей штрафами на сумму   11 тысяч рублей, не усмотрев состава преступления в действиях указанных лиц. О чем прокурор области Василий Маслов и рапортовал в письменном ответе заправщикам.

– Отбить затраченные на штрафы деньги заправщики на колесах смогут без особых проблем и в короткие сроки, – убежден собеседник “». – В сухом остатке мы имеем следующее: все знают о проблеме, но никто ничего сделать не может или не хочет. Тут впору задуматься о коррупциогенном факторе. Сложно поверить, что все это происходит без ведома какого-нибудь мелкого чиновника, которому вверен присмотр за определенной территорией.

Есть еще несколько настораживающих моментов в этом вопросе. Чиновники как умеют предпринимают меры по поддержке сельского хозяйства. Традиционно речь идет о помощи в приобретении нефтепродуктов по льготным ценам. Кто может дать гарантию, что топливо для сельхозтехники не утечет в цистерны мобильных заправок?!

Лишний раз напомним, что отпуск «серого» налива производится без необходимых согласований, с нарушением санитарных и противопожарных норм. Не стоит забывать и об экологии. Заправленный такими нефтепродуктами «железный конь» коптит наш с вами и без того не сильно чистый воздух. Особенно страдают от этого жители деревень, которые «разбивает» трасса М10.

И, пожалуй, самый вопиющий для хорошего хозяйственника факт: массив реализованного нелегального топлива не проходит через контрольно-кассовые машины и не учитывается бухгалтерскими документами, что приводит к существенному уменьшению налоговых поступлений в бюджеты разных уровней.

В соседних регионах заправки на колесах, как может догадаться читатель, тоже не редкость.
– Некоторым удается решить эту проблему успешно, – говорит Александр Клиновский. – Очень продвинулась в этом Новгородская область. Там вдоль участков трассы с большим грузопотоком также велась продажа топлива с бензовозов. Местные владельцы АЗС объединились против хозяев бензовозов. Совместно они привлекли внимание властей – вплоть до губернатора, правоохранительных и налоговых органов – к решению этой проблемы. Предали ее гласности. Губернатор стимулировал интерес контролирующих органов к АЗС на колесах. В результате их забомбили проверками. Сейчас активность теневых продавцов топлива в Новгородчине снизилась на 70–80 процентов.

Тверские участники топливного рынка переняли опыт. Они намерены направить открытое письмо главе области с просьбой обратить внимание на расширение деятельности криминального рынка реализации нефтепродуктов на территории региона и оказать содействие в решении этого вопроса. Заправщики готовы совместно с представителями правоохранительных органов и органов власти обсудить комплекс необходимых мероприятий по устранению «серого» налива с территории области.
Как говорится: «Стучите! И вам откроют!»

Алёна СУББОТИНА

Возможно, уже в конце предстоящей недели Московский райсуд Твери вынесет приговор в отношении Виталия Усова, бывшего директора Всероссийского научно-исследовательского института синтетических волокон (ВНИИСВ).

Если, конечно, рассмотрение дела не будет буксовать по причине неудовлетворительного состояния подсудимого, как это бывало уже не раз.

Но еще до вынесения решения суда по этому делу представители ВНИИСВ намекнули, что Усову может «посчастливиться» участвовать еще в одном судебном разбирательстве. Руководство института подумывает о том, чтобы заявить гражданский иск о возмещении морального и материального ущерба, нанесенного действиями Усова, который «передал интеллектуальную собственность ВНИИСВ третьему лицу без соблюдения должных требований».

Напомним, в начале февраля этого года экс-директор ВНИИСВ был задержан в столичном аэропорту «Внуково» сотрудниками управления Федеральной службы безопасности по Тверской области. Основанием послужило уголовное дело, возбужденное региональным управлением ФСБ по признакам состава преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 Уголовного кодекса РФ (мошенничество в особо крупном размере). Из материалов следствия явствует, что Виталий Усов, используя свое служебное положение директора института, в 2008–2009 годах осуществил хищение путем мошенничества 5 миллионов рублей, выделенных ВНИИСВ из бюджета Союзного государства Россия – Белоруссия.

Средства были выделены институту на выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ для ОАО «ЦК МПФГ „Формаш“ и Ивановского химико-технологического университета по научно-технической программе Союзного государства „Современные технологии и оборудование для производства новых полимерных композиционных материалов, химических волокон и нитей на 2008–2011 гг.“. Применение наработкам тверских специалистов должно было найтись в оборонной и металлургической промышленности, машиностроении, органах внутренних дел и медицине.

Возвращаясь к самому Усову, вспомним также, что ранее он уже имел дело со следствием. В 2000 году по результатам проверки хозяйственной деятельности ООО „Русское бистро“ Следственный комитет МВД РФ привлек его, являвшегося генеральным директором указанного торгово-производственного объединения, к уголовной ответственности по той же 159-й статье УК. Тогда Усову вменялись в вину махинации с оборудованием. Уголовной ответственности он избежал.

Каждое заседание нынешнего процесса начинается со стандартного ритуала. Председательствующий федеральный судья Игорь Гоголев интересуется у подсудимого Усова состоянием здоровья, каждый раз получая примерно один и тот же ответ:

– Хреново, ваша честь!

После чего судья разрешает для себя сложную дилемму: либо продолжить процесс, либо вызывать „скорую“ и прекратить на время заседание.

На этой неделе Усов, помимо привычных жалоб на состояние здоровья (по свидетельству защиты, их доверитель страдает целым букетом тяжелых заболеваний, в том числе раком), потребовал улучшения условий содержания и сетовал на то, что в СИЗО он недоедает.

Вообще Виталий Усов за время содержания под стражей исхудал так, что на узких, почти мальчишеских плечах голова выглядит непомерно большой. Те, кто знает его близко, говорят, что он скинул 50 килограммов веса.

– Поймите, мне нужно срочное улучшение условий содержания, – внушал на днях суду Усов. – Прошу предоставить мне VIP-камеру с холодильником, телевизором и СВЧ-печью. Я все готов оплатить. Ну, или, на худой конец, дайте хотя бы холодильник. Ведь мои передачи урезают, ссылаясь на санитарные нормы: мол-де на жаре продукты без охлаждения просто протухнут. А холодильник мне не дают. Меня ограничивают в еде!

Суд взялся разрешить проблему Усова. Уже на следующий день Виталий Викторович проинформировал председательствующего, что в его камере появился холодильник.

В перерывах между утряской медицинско-бытовых сложностей подсудимого участники процесса занимались рассмотрением дела, в частности, изучали показания свидетелей со стороны обвинения и представителя потерпевшей стороны.

Представитель потерпевшей стороны – юрист ВНИИСВ Татьяна Лазарева – рассказала суду о фирме-посреднике, предложенной Усовым в качестве соисполнителя заказа ВНИИСВ.

– Со слов работников института я знаю, что в начале сентября 2008 года в кабинете директора Усова было проведено совещание по подготовке договорной документации, – сообщила Лазарева. – Тут же он предложил включить в качестве соисполнителя заказа фирму ООО „Верта“, у которой не было научного реноме и даже соответствующего коллектива. За реквизитами данной фирмы Усов посоветовал обратиться к своему заместителю по финансовым вопросам Татьяне Жгилевой. Со слов сотрудников предприятия, именно она готовила всю необходимую документацию для заключения договоров. В дальнейшем во исполнение указания Усова научно-техническим отделом института было подготовлено два проекта договора, в которых в качестве заказчика выступал ВНИИСВ, а в качестве исполнителя – „Верта“. Ближе к окончанию срока договоров Жгилева дала указание начальнику научно-технического отдела ВНИИСВ подготовить отчеты по тематике двух договоров, мотивируя это тем, что работники „Верты“ не могут сделать квалифицированных научных отчетов. Поскольку Усов фактически отсутствовал на предприятии, приказания Жгилевой работники принимали, как указания директора. Сам Усов только подписывал договора, акты выполненных работ. Его не смущало, что он ставит росчерк под актами сверки до выполнения самих работ.

Представители потерпевшей стороны считают, что Усов, помимо вовлечения сотрудников ВНИИСВ в незаконную деятельность и подписания фиктивных договоров, „передал интеллектуальную собственность ВНИИСВ третьим лицам без соблюдения должных требований“.

– Некоторые прорывные разработки института благодаря Виталию Викторовичу попали в руки неизвестных без оформления соответствующих документов. В этой связи мы вынуждены задуматься о предъявлении Усову гражданского иска на возмещение материального и морального вреда, – отметила юрист Лазарева. – Пока этот шаг мы не можем реализовать, поскольку не можем подтвердить уникальность наших разработок: документы на оформление интеллектуальной собственности находятся на стадии оформления.

Прозвучали на этой неделе и показания свидетеля Татьяны Жгилевой, в отношении которой было возбуждено и приостановлено (в связи с тяжелым состоянием здоровья Жгилевой: у нее рак) уголовное дело по статье 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями).

– Я протестую против оглашения показаний Жгилевой, – возмущался Усов. – Эта женщина решала вопросы за моей спиной.

Однако его протест не был принят судом.

Вот что рассказала Жгилева на допросе 3 февраля 2010 года: „В середине марта 2008 года меня позвал к себе непосредственный начальник Усов. Он поручил мне учредить коммерческую фирму (то самое ООО „Верта“) на имя юрисконсульта Виктора Слышинского и дал мне десять тысяч рублей, которые я должна была внести в уставной капитал“.

Женщина исполнила указание. В штатное расписание фирмы Жгилева включила все свое ближнее окружение: дочь, сожителя, его родственников, детей своих подруг. Фактически же весь груз договорных работ исполнили сотрудники ВНИИСВ. У фирмы вроде бы даже имелся юридический адрес, по которому ее не представлялось возможным отыскать, но куда по договору о секретарском обслуживании приходила корреспонденция „Верты“: Тверь, улица Вольного Новгорода, 14.

А вот печать фирмы сотрудники УФСБ без труда нашли в кабинете Жгилевой во ВНИИСВ в ходе оперативно-розыскных мероприятий, проведенных 9 июня 2009 года.

Жгилева пояснила следствию, что за самоотверженный труд ни она, ни ее родственники и знакомые не получали от Усова вознаграждения. Зато она «по распоряжению Усова перечисляла денежные средства со счетов „Верты“ на счета других фирм». Речь о тех самых пресловутых пяти миллионах рублей. Деньги, как следует из материалов дела, дробно перетекли сначала на счет московской фирмы ООО «Классика», занимающейся подбором специалистов для выполнения определенных работ и оптовой торговлей алкогольными напитками. После этого часть денег перекочевала другой компании, также связанной с торговлей алкоголем. Много позже деньги на счета «Верты» были возвращены, правда, в сумме 4 миллиона 940 тысяч рублей. Участники процесса недоумевают, куда делись оставшиеся 60 тысяч.

Кстати, на днях адвокат Егоров, один из трех защитников Усова, в кулуарной беседе с близкой знакомой Виталия Викторовича похвастался, что его подопечный уж в чем-чем, а в деньгах нужды не испытывает, ведь несколько месяцев назад Егоров «лично пополнил тюремный счет Усова» как раз на 60 тысяч рублей. Но это так, лирическое отступление.

Помимо показаний свидетелей, суд рассмотрел на этой неделе сразу два ходатайства защиты Усова. Оба они касались изменения меры пресечения. В одном прошении говорилось о том, что Усов с 8 июля по настоящее время содержится под стражей незаконно, поскольку суд «по истечении шести месяцев стражи не продлил ее на определенный срок». В другом ходатайстве адвокаты настаивали на изменении меры пресечения с содержания под стражей на меру пресечения, не связанную с лишением свободы, например, залог или подписку о невыезде.

Пока председательствующий метался между «совещательной» комнатой и залом заседания, разрешая прошения адвокатов Усова, поданные с интервалом в 20 минут, сам Усов перевоплотился на время из подсудимого в гастронома. Виталий Викторович, расправляясь с очередной передачей, делал продуктовый заказ сыну:

– Купи сырки глазированные, колбасы копченой две палки, только той, что в прошлый раз привозили.

– Может, еще сосиски? – участливо интересовался сын.

– Да, сосиски тоже можно. Еще печенье «Топленое молоко», маленький кочешок капусты, три морковки и две свеколки. И сала! Только украинского! Ну, знаешь, чтоб такое, потолще было. Понял?

Сын задумчиво кивал головой. Его размышления прервал председательствующий, который вошел в зал суда только за тем, чтобы сообщить Усову пренеприятнейшее известие: оба ходатайства его защитников отклонены. Также судья Гоголев заявил, что заседания по делу Усова будут проходить в плотном режиме и каждый день на протяжении всей последующей недели.

Без права на жилье остались бывшие колхозники на Кулицкой

история долгих мытарств, о которой рассказала депутат Кулицкого сельского поселения Нина Теплова (на снимке), началась в далеком уже 1992 году, когда колхоз «Активист» стал акционерным обществом закрытого типа (АОЗТ) «Кава». А противостояние между жителями домов, принадлежавших некогда колхозу, и главой вновь образовавшейся структуры Надеждой Васильевой превратилось в самую настоящую войну. Посредниками в общении сторон служат официальные органы: суд, прокуратура, администрации района и сельского поселения.

В «Активист» Надежда Васильева пришла из присоединенного к нему колхоза «Борьба», что по соседству, в Первомайских Горках. Хорошо показав себя на должности главного экономиста, за несколько лет до грянувшей перестройки стала председателем и вроде бы обязанности свои исполняла вполне добросовестно. Но потом колесо истории скрипнуло, в России началась приватизация, и Васильева, как многие из тех, кто в нужный момент оказался «у руля», в одночасье стала собственником огромного хозяйства. С этого момента отношения с бывшими товарищами по труду начали резко ухудшаться. Точки кипения конфликт интересов достиг в 2008 году, когда Васильева резко увеличила квартплату. Размер платежей стал таким же, как у жителей домов, некогда принадлежавших Кулицкому электромеханическому заводу. Он точно так же в постсоветский период превратился в акционерное общество, но принадлежавший ему жилищный фонд впоследствии передал в муниципальную собственность. Жители, приватизировав квартиры, решили продолжить пользоваться услугами заводских специалистов, поскольку завод добросовестно обслуживал подведомственные ему дома и сразу реагировал на все обращения, устраняя неполадки, возникавшие в коммунальном хозяйстве. Качеством обслуживания жильцы бывших заводских двухэтажек довольны и сейчас. Чего не скажешь о колхозниках. Раньше, когда существовал «Активист», в принадлежавших ему домах тоже было все в порядке, коммуникации обслуживались должным образом. Но после преобразования хозяйства в АОЗТ (впоследствии СПК) «Кава» ситуация с каждым годом становилась все хуже. Здешним жителям постоянно приходится привлекать к решению коммунальных вопросов третьи силы: на заявки граждан, не подкрепленные решением суда или постановлением прокуратуры, Надежда Васильева не реагирует.

И возмущение людей, с которых решили брать еще больше денег за услуги, предоставляемые им буквально с боем, вполне понятно.

– Васильева довела нас до крайности, – говорит депутат Кулицкого сельского поселения Нина Теплова. – С чем бы мы к ней ни обратились, в ответ слышим только: «Решайте все сами». Но деньги-то за услуги платим! В общей сложности каждый месяц около ста тысяч получается. Где же они?

По мере погружения в омут жилищно-коммунального конфликта стали выясняться и другие подробности. Оказалось, что деньги с нанимателей брались как за капитальный ремонт, так и за найм жилья, что по Жилищному кодексу недопустимо. Когда это обстоятельство вскрылось, Васильева была вынуждена сделать перерасчет и вернуть жильцам переплату за полгода.

А в крайне низком качестве оказываемых услуг можно убедиться воочию. Проблемы с мусором и канализацией стали в поселке хроническими.

Мусорные контейнеры, приобретенные жителями за свои (!) средства, быстро пришли в негодность оттого, что… вычищались трактором. Люди не раз жаловались на недостаточное количество площадок по сбору бытовых отходов, но вывоз ТБО не организован нормально и по сей день. На дне контейнера, функцию которого сейчас выполняет старый деревянный кузов грузовика, во время забора мусора остается добрая треть содержимого, и зловонный запах неделями гниющих остатков бьет наповал. Мощь этого «арсенала“ троекратно усиливает протекающий канализационный люк с трещиной в бетонной конструкции, содержимое которого выливается в кустарник, почва под которым превратилась в настоящее болото площадью почти в сто квадратных метров. В жаркий солнечный день (каковой и выдался во время поездки на станцию Кулицкая корреспондента “») приближаться к дивной флоре лучше в противогазе. Но всем этим дышат жители ближайших домов.

Канализацию забивало и внутри жилых зданий. В октябре 2009 года в подвале дома №  17 по улице Специалистов в густом слое фекалий резиновые сапоги вязли, как на скотном дворе. А в некоторых квартирах экскременты до половины наполнили ванны. Продолжалось это пять суток: до тех пор, пока природоохранная прокуратура не обязала Васильеву принять меры.

Хотя что говорить о состоянии жилых домов, если социальные объекты, принадлежавшие ранее колхозу и впоследствии ставшие собственностью СПК, просто брошены и находятся в полнейшем запустении? Развалился детский садик в поселке Первомайские Горки; некогда работавшую на окраине Кулицкой общественную баню облюбовали местные подростки. Причем передать эти объекты в муниципальную собственность, чтобы можно было восстановить и использовать по назначению, Васильева категорически отказалась.

После увеличения квартплаты жильцы написали заявление в прокуратуру. Из полученного ответа следовало, что увеличение квартплаты является следствием возросших тарифов. Зато проверка из жилищной инспекции, выезжавшая на Кулицкую, сразу обратила внимание жильцов на их статус: они не являлись ни собственниками квартир, ни даже их нанимателями, поскольку договор социального найма жилья с СПК «Кава» не заключали. Никаких документов на занимаемую площадь на руках у людей не было вообще: ни решения правления колхоза о предоставлении квартиры, ни договора. То есть люди оказались в абсолютно бесправном положении. Гипотетически Надежда Васильева могла запросто обанкротить хозяйство и продать жилые дома. Только после разговора с чиновником, нарисовавшим столь невеселую перспективу, жители, не смыслящие в юридических тонкостях, в срочном порядке взялись себя «легализовывать»: подали Васильевой документы с просьбой заключить договоры социального найма жилья. Заниматься этим поручили Нине Тепловой, которой жильцы выдали 54 доверенности.

Долгое время Васильева на поданные заявления не реагировала. Потом предложила подписать вариант договора, к которому не прилагалось протокола разногласий, где были бы указаны сроки найма, состояние, в котором передаются помещения, и прочие условия. Такое людей, вложивших собственные средства в ремонт квартир и подъездов, не устраивало. После долгих препирательств Васильева все же пошла на условия жильцов, но на этом споры не закончились. Она отказалась… регистрировать в квартирах детей, проживающих вместе с родителями, уже открыто нарушая законодательство: место регистрации несовершеннолетних детей определяется местом проживания их родителей – согласие наймодателя в данном случае не требуется (ст. 70 Жилищного кодекса РФ; п. 78 Административного регламента ФМС). Ведь если бы дети остались незарегистрированными, в случае смерти их родителей они не имели бы на жилье никаких прав. Поэтому жители вновь апеллировали к закону, задействовав прокуратуру и суд, и только после этого вопрос с регистрацией удалось решить.

Следующим логическим шагом жителей Кулицкой стала попытка приватизации жилья. Нина Теплова подошла к делу с упорством, достойным уважения. Изучила документы, практику их применения, чтобы найти случаи бесплатной приватизации жилья при реорганизации колхозов. Выяснилось, что приватизации жилья после того, как колхоз преобразован в акционерное общество закрытого типа, добиться не получится: законодательство предусматривает только процедуру купли-продажи. Зато стало ясно: сама приватизация жилищного фонда, принадлежавшего колхозу «Активист», была проведена с явными нарушениями. Точнее, жилищный фонд вообще не мог быть приватизирован в том порядке, как это было сделано. Согласно правительственному постановлению от 10 февраля 1985 года №  136 «О порядке государственного учета жилищного фонда» и инструкции №  380 «О порядке проведения регистрации жилищного фонда с типовыми формами учетной документации», утвержденной приказом ЦСУ СССР 15 июля 1985 года, сельские власти не были наделены полномочиями по принятию решения о передаче права собственности на колхозные дома. Таким правом, согласно пункту 3.4 вышеуказанной инструкции, обладал исполком районного (городского, районного в городе) Совета народных депутатов на основании документов, предусмотренных законом. Эти факты жители изложили в обращении к прокурору Калининского района Алексею Якунину, направленном в октябре 2009 года, но ответа до сих пор не получили.

Конфликтная ситуация требует знакомства с точкой зрения оппонента. Порядком наслушавшись о крутом нраве председателя СПК «Кава», делаю попытку ознакомиться с ее мнением о происходящем. На звонок отвечает кто-то  из сотрудников. Отрекомендовавшись, прошу к телефону Надежду Ивановну.

– Тут с тобой из газеты хотят поговорить, – отстраняя трубку, обращаются к Васильевой. И, видимо, сразу получив отказ, сообщают мне, что Надежда Ивановна выехала в поле. Дальнейшие попытки выйти на контакт успехом не увенчались.

Конечно, свои интересы бывшим колхозникам нужно было отстаивать до возникновения АОЗТ. Но такие люди, как мой собеседник Нина Теплова, привыкли верить в порядочность. Тогда никто из колхозников, продолжавших жить реалиями рухнувшего СССР, не мог и подумать, что, честно выработав положенный стаж, не получит причитающегося жилья и попадет в кабальную зависимость от тех, кто в свое время «поднялся» на гребне рыночной волны. Вот такой социал-дарвинизм.

Антон СТАРИКОВ 

Беда за бедой преследуют многодетную семью Ликановых      из Калининского района, а помощь к ним не спешит

До недавнего времени Игорь и Людмила Ликановы вместе с четырьмя детьми жили крепким крестьянским хозяйством в деревне Быково. Держали двух коров, кроликов и прочую живность. По осени домашние закрома ломились от всевозможных заготовок со своего сада-огорода. Людмила Владимировна еще и работала в СПК «Комсомольский» дояркой, а Игорь Юрьевич ездил в Тверь на заработки. Брался за любую работу, где платили. Ведь одним натуральным хозяйством большую семью не обеспечить, а сельские зарплаты – крохи по сравнению с городскими.

Жили Ликановы небогато, но в трудах и в достатке, а главное, в любви и согласии. Им бы жить-поживать да добра наживать…

В 1996 году сгорел совхозный дом, в котором они жили. Другого жилья погорельцам не предоставили, в качестве помощи выделили лес и немного денег. Ни того, ни другого не хватило, чтобы построить или купить себе новое жилье. А жить где-то   надо было. Когда случился пожар, у них был годовалый сын Ваня. Кроме того, Людмила была беременна. Еще один ребенок у Ликановых умер раньше, потому что «скорая помощь» не успела приехать вовремя в их отдаленную деревню.

Ликановы вынуждены были самовольно поселиться в пустующем ветхом доме, где думали пожить временно, пока не получат обещанное районной администрацией жилье. Так и жили, без прописки, без договора о социальном найме жилья. «Временное» продлилось до 2009 года, когда стена в старом доме разрушилась и жить в нем стало невозможно.

В 1996 году в семье родилась дочь, назвали Алёной. Получилось как в сказке: братец Иванушка с сестрицей Алёнушкой. В 2000 году родилась Даша, и семья фактически стала многодетной. Фактически, но не юридически. Статус многодетной семьи и соответствующие ежемесячные выплаты на детей Ликановы получили значительно позже, в 2009 году, когда четвертому ребенку, Илье, был уже почти год. Трижды семью «осчастливили» материальной помощью: в 2007 году – 1500 рублей, в 2008 – 2000 рублей, в 2009 – 8500 рублей. Еще во время беременности Людмиле оказали материальную помощь на проезд в медицинские учреждения – 1200 рублей. Вот и вся забота о многодетной и практически бездомной семье.

После последних родов врачи поставили Людмиле Ликановой диагноз: онкологическое заболевание. Пришлось нарушать свое крестьянское хозяйство, а затем покидать полуразрушенный дом и перебираться в город, поближе к больницам. С начала 2010 года Ликановы ютятся в однокомнатной квартире в Твери, у матери Игоря Юрьевича, которая неохотно приняла на свою тесную жилплощадь такую ораву. Некоторое время приходилось им ночевать где придется: то у знакомых, то в машине – стареньком «Москвиче».

– Старший сын Иван в прошлом году получил паспорт гражданина РФ, а штампа о регистрации в нем нет. А куда прописывать – в чистое поле? – недоумевает Игорь Ликанов. – Ребенка можно зарегистрировать только на конкретные квадратные метры, а их у нас нет. В декабре дочери Алёне придет очередь получать паспорт. И опять без регистрации? Получается, наши дети растут бомжами. Всего, что связано с пропиской, они лишены. В школе-интернате, где они учатся, говорят: если какая-то проверка будет, их выгонят сразу, потому что нет прописки. А если понадобится обращаться к врачам, примут ли их? Прописки нет – и медицинского полиса нет.

Ситуация в семье обостряется. Проблемы растут как снежный ком. Болезнь у Людмилы Ликановой прогрессирует.

– В онкологическом диспансере уже поставили на мне крест, – рассказывает она. – Говорят, неоперабельна. Провели облучение и сказали, что больше ничего сделать нельзя. Получила в результате поражение других органов, теперь залечиваю их в Калининской ЦРБ.

В бессилие медицины перед ее болезнью Людмила не хочет верить. Поэтому надеется на высокотехнологичное лечение в Московском онкологическом центре. Денег на это у семьи нет, одна надежда – на квоту, выделяемую по линии департамента здравоохранения Тверской области.

– Мы пытаемся ей помочь, чтобы она получила направление для прохождения обследования в Московском онкоцентре, – говорит Евгения Мозгалева, врач-гинеколог Калининской ЦРБ. – Проблема в том, что болезнь запущена. Рак просто так не возникает в одночасье. Процесс развивается постепенно, но очень многие женщины на себя внимания не обращают. Специфика ЦРБ в том, что мы находимся далеко от населенных пунктов, доехать сложно, поэтому больные обращаются уже тогда, когда совсем подопрет… Нашей пациентке Людмиле по ее нынешнему состоянию после выписки из больницы нужны условия благоустроенного жилья, чтобы была постоянно горячая вода, нормальный санузел. В условиях, где удобства во дворе, а вода в колодце, ей будет очень сложно.

Доведется ли семье Ликановых жить в собственной благоустроенной квартире – вопрос на засыпку. За четырнадцать лет после пожара они не получили никакого жилья, и перспективы, предлагаемые местными чиновниками, отнюдь не радужные.

– Куда бы я ни обращался, первое, что мне говорят чиновники: зачем вы столько детей нарожали, – возмущается Игорь Ликанов. – Еще четырнадцать лет назад, сразу после пожара, прежние руководители администрации района обещали поставить нас на очередь для получения жилья. Но так и не поставили. На все мои обращения отвечали отписками. И только недавно, в апреле, нашу семью наконец-то поставили на учет в качестве нуждающейся в жилом помещении.

Сначала звучала мысль о том, чтобы отремонтировать развалину в Быкове и вновь заселить туда семью. Но дом-то принадлежит СПК «Комсомольский», Ликановы жили в нем на птичьих правах. Значит, дом этот, прежде чем ремонтировать, надо выкупить у СПК для семьи. Стоит ли овчинка выделки? Тем более что жить в Быкове Ликановы уже не хотят, потому что боятся за свое здоровье, будущее и жизнь. В одичавшей деревне, где в округе развелись волки, нет ни детского сада, ни школы, ни медицинского учреждения. «Скорая помощь» сюда приезжает через шесть часов после вызова. А Людмиле необходимо постоянное наблюдение врачей, процедуры. Детям нужно учиться, а автобус в эти края ходит редко. Было время, когда дети не посещали школу, так как рейсовый автобус приезжал только по субботам и воскресеньям. Потом появился рейс по вторникам, и дети стали учиться в интернате по сокращенной неделе: во вторник уезжали и приезжали в школу к концу занятий, учились три дня, а в субботу утром возвращались. Если такая практика продолжится, на образовании детей можно поставить крест. К тому же больная мать, инвалид первой группы, вынуждена будет нести все бремя забот по дому одна. Ухаживать за малолетним сыном, топить печь, носить воду из колодца и многое прочее, что ей теперь не под силу. На мужа все это не переложишь – кто же тогда будет кормить семью?

Другой вариант, предложенный администрацией Калининского района, оказался также неприемлемым. Домик с удобствами во дворе, с печным отоплением, состоит из двух тесных комнатушек. Одно достоинство – цивилизация чуть поближе, рядом – Пушкинская участковая больница. И домик этот числится при больнице, предназначен для ее работников. Правда, Игорю Юрьевичу доводилось лежать в этой больнице, и он знает, что за отсутствием жильцов это помещение использовалось в качестве морга. Так что Ликановы с ужасом наотрез отказались от такого жилья.

К кому они только не обращались за помощью: в администрацию района, в прокуратуру, к Губернатору, в приемную В.В. Путина, к уполномоченному по правам человека. Они просят приобрести для них жилье в Твери или ближайшем пригороде. Предлагают собственное участие в софинансировании: привлечь средства от продажи своих земельных долей и средства материнского капитала.

Второй год в области действует программа по приобретению жилья для многодетных малоимущих семей, нуждающихся в улучшении жилищных условий. Программа осуществляется на условиях софинансирования: 50 процентов из местного бюджета и 50 процентов – субсидия из областного бюджета. Семье Ликановых участвовать в этой программе не предлагалось.

Отчаявшись, Игорь Ликанов написал письмо на сайт Президента РФ. И получил ответ, но пока не от Президента, а от общественной организации «Движение семей SOS», действующей в рамках международного общественного движения «Добро без границ». От этой организации и ее единомышленников Ликановы получили искреннее сочувствие и материальную поддержку: посылки и деньги, в основном на лечение Людмилы. Сейчас активисты организации хлопочут об устройстве Людмилы в московскую клинику, ищут возможности решить проблему с жильем. Почему-то в нашем государстве, призванном обеспечивать гражданам достойную жизнь, этим делом с наибольшим рвением занимаются просто добрые люди, а не чиновники, коим по штату положено.

Марина РУЧКИНА