Блог

«Покупайте огурчики, помидорчики свои, домашние! Вкусные, сладкие, будете кушать и радоваться!» – примерно такой незамысловатой рекламой зазывают покупателей пенсионерки, приторговывающие овощами со своего огорода. Их желание таким образом получить прибавку к пенсии неистребимо и требует понимания со стороны городских властей. Понимания в том смысле, что надо создавать социальные торговые места на рынках. А их, напротив, сокращают. Вот и приходится раскладывать товар на тротуаре на ящике. И тут возникают вопросы.

Во-первых, и это самое главное, отсутствие какой-либо разрешительной документации, подтверждающей, где, когда и в каких условиях рос тот же кабачок или лучок, продаваемый, скажем, Марьей Ивановной на тротуаре улицы Новоторжской. Так что покупатели, польстившиеся на бабушкины разносолы, приобретают продукты на собственный страх и риск, а это не всегда оправданно. Так, в течение нынешнего лета в управление Роспотребнадзора поступило несколько обращений от граждан, сетовавших на низкое качество продукции, купленной с рук и в овощных киосках. Если торговцев в киосках можно призвать к ответу за продажу неликвида, поскольку эти торговые точки стационарные и не перемещаются по городу как перекати-поле, то старушки, по сути, неуловимы и к торговому месту не привязаны: сегодня они продают товары в центре, а завтра – в самом дальнем микрорайоне города. Так что все претензии, возникшие после употребления доморощенных овощей, лучше сразу оставить при себе.

Во-вторых, из-за нехватки специализированных торговых мест пенсионеры вынуждены устраиваться у дороги, где неудобно, тесно, к тому же пыль, грязь и выхлопные газы.

В-третьих, на таких местах бабушек то и дело гоняет милиция. Бойкие старушки, несмотря на варикоз, больную спину и прочие недуги, буквально испаряются, завидев людей в форме. Как подтверждают сотрудники патрульно-постовой службы, пенсионерки, не успевшие раствориться в толпе вместе со своим товаром, почти всегда давят на жалость, просят войти в их положение, говорят, что вышли на «торговую дорогу», чтобы подзаработать – ведь пенсия-то маленькая. Но стражи порядка чаще всего неумолимы. Однако стоит милиционеру отойти на сотню метров, как бабульки вновь рассаживаются по местам, как ни в чем не бывало.

По словам заместителя начальника управления потребительского рынка администрации Твери Татьяны Кику, чуть ли не ежедневные попытки упорядочить несанкционированную торговлю пока не дают ожидаемых результатов.

– Наши сотрудники каждый день бывают на таких вот «развалах», объясняют торговцам, что продавать пищевую продукцию «с земли» негигиенично, предлагают реализовывать товар на так называемых социальных местах на рынках. К тому же, если рейд по точкам осуществляется самостоятельно, без привлечения милиции, то бабушки нередко начинают высказывать свое недовольство и категорически отказываются перемещаться, – сообщила Татьяна Кику.

Однако найти эти самые социальные места не только в центре города, но и ближе к окраинам непросто.

Так, порасспрашивав бабушек, давно оккупировавших подход к рынку на улице Орджоникидзе (остановка «Торговый центр»), выяснила, что пенсионерки торгуют здесь самовязом, лесными дарами и урожаем с собственного огорода уже много лет, а вопрос с наличием бесплатных торговых мест ими уже давно не поднимается.

– Несколько лет назад пытались поговорить с администрацией рынка на эту тему, но в ответ услышали, что на всех нас социальных мест не напасешься и вообще мы должны быть благодарны, что нас с околорыночной территории не гонят, так что мы и не суемся больше, – наперебой затараторили старушки.

А вот торговцы одеждой даже показали те социальные прилавки, которые, видимо, по случайному стечению обстоятельств занимали не бабушки-одуванчики, а настоящие джигиты, предлагавшие купить сочный, ароматный «пэрсик очень дошево».

Что же касается покупателей, то их интерес к уличной торговле продиктован чаще всего дешевизной продукции «с рук». Так, на рынке килограмм импортных яблок в среднем стоит 50–70 рублей, а с бабушкой можно сторговаться и на 20 рублях за кг, а уж антоновку и вовсе продают ведрами и почти даром.

– Я каждую осень покупаю килограммов по пять яблок и делаю из них варенье и джем, чтобы зимой было с чем чаю попить. Так вот, если брать яблочки у бабушек, то они и скидку сделают, еще и рецептами поделятся. А то, что продают не на рынке, а прямо на обочине, так мне даже лучше – не надо далеко идти: сошла с троллейбуса и по пути на работу затоварилась, – рассказала покупательница антоновки Светлана Обухова.

По подсчетам управления потребительского рынка администрации Твери, в городе порядка 900 торговых мест социального назначения. Даже если верить этим подсчетам, такого количества на всех пенсионерок, желающих торговать тем, что выращено на своем огороде, не хватает. Получается замкнутый круг: покупатели не всегда довольны качеством купленного товара, жители окрестных домов жалуются на оставленные после торговли коробки, пакеты и прочий мусор, сотрудники управления потребительского рынка тревожатся о нарушении правил торговли. А бабушки недовольны, что их отовсюду гонят и даже штрафуют. Штраф, правда, невелик: 100 рублей.

– Этим летом мы обратились в Законодательное Собрание Тверской области с инициативой о повышении штрафа до 1500 рублей в целях повышения ответственности продавцов перед покупателями. Депутаты Тверской городской думы наше предложение уже поддержали, так что будем ждать решения областного парламента по этому вопросу, – рассказала Татьяна Кику.
Стоит отметить, что действия, направленные на упорядочение рыночной и околорыночной торговли, не свелись к драконовским методам борьбы с «нелегалами». Так, директор ООО «Центральный рынок» Светлана Гейне обратилась к городским властям с предложением отдать под социальные места часть рынка.

Ну а пока все остается на своих местах, покупателям не стоит забывать о бдительности, торговцам – о личной ответственности, а чиновникам – об увеличении количества социальных мест на рынках.

Ксения БАДАКОВА

В Кимрах сведены к минимуму очереди в детские дошкольные учреждения. Достижение по нашим временам почти феноменальное.

В 1990-е годы в связи с падением рождаемости детские сады опустели. Занимаемые ими здания были переданы в собственность новым владельцам либо перепрофилированы в учреждения иного назначения. А то и, оставшись бесхозными, разрушались.

В Кимрах другая картина. Здесь только три детских сада выведены из системы образования безвозвратно. В городе 15 муниципальных детсадов в 2010 году открыли свои двери для 2583 ребят в возрасте от полутора до шести лет. Охват дошкольным образованием в городе – 83 процента. Много выше, чем в других муниципалитетах области и даже в областном центре.

В городе в последние год-два активно начали внедрять практику принятия в ясли малышей с полутора лет. Представители местного отдела образования объясняют это тем, что современные мамочки не желают просиживать в декретных отпусках до последнего, теряя профессиональные навыки и квалификацию, им интересно зарабатывать и достойно содержать своих детей. Городские власти их в этом только поддерживают, идут навстречу едва ли не каждому пожеланию родителей. Одно из последних достижений – пошаговая доступность детсадов. Чиновники, как могут, пытаются удовлетворить и ее. Если в детский сад рядом с домом не удается устроить, мамам и папам предлагают устроить чадо в том дошкольном учреждении, где имеются свободные места. При этом ребенка не снимают с очереди в детский сад, который выбрали родители. Когда там освобождается местечко, малыша просто переводят.

В этом году в детских садах Кимр стало на четыре ясельные группы общим числом 75 мест больше. На очереди ввод в эксплуатацию детского сада на 110 мест для детей старшего дошкольного возраста. Сейчас здесь полным ходом идут ремонтные работы, которые обещают закончить до конца 2010 года. Свои двери для малышей дошкольное учреждение откроет 1 сентября 2011 года.

Алёна СУББОТИНА

Тверской бульвар

Тверской бульвар. Есенин, Пушкин.

Литературный институт.

Мой неосознанный маршрут.

Но горькой мыслью он нарушен:

Зачем опять блуждаю тут?

Каким я воздухом простужен?

И снова кашляю натужно…

Меня в больницу не возьмут.

В ответ Есенин промолчит,

А Пушкин – снегом прозвенит;

И снова чей-то мат на мате –

Такие горе, горечь, зло!

И в бронзе вам не повезло,

Мои родимые собратья.

 

Рубцов

Рубцов мрачил общаги зданье,

Как не ручной, но добрый зверь:

Толкалось лысое созданье

Из двери в дверь, из двери в дверь.

Его лупили, словно грушу,

Случалось, урки и скоты…

А он опять в погибших душах

Искал зеленые цветы…

 

Николаю Рубцову

Акростих

Николай! Приди ко мне сейчас

И прижечь окурок попроси.

Как же… Вот горит мой Звездный Час.

Он – не гаснет… Господи, спаси!

Ладно или худо я живу,

А тебе найду и хлеб и соль.

Юность отцвела, и вот траву

Радости – покрыла совесть-боль.

Утомлен я, Коля, без друзей.

Боже мой! Как я б с тобой запел!

Царских нам не надобно затей –

Ох, лишь лес шумел бы и шумел.

В этой взбудораженной тиши

Уходить не надо из души.

 

Читая повесть Дербиной

Отборному свинцу подобно слово,

Которое сразило белый свет:

Вновь женщина, убившая Рубцова,

Талдычит всем, как был тяжел поэт, –

О том, как стекла бил, рыдал по пьяни,

И только Музу и себя любил.

 

Дантес хоть не писал воспоминаний

И Пушкина он дважды не убил.

 

Убившая поэта

Убившая поэта за барьером

Сидит, пышноволосая, и лжет –

Похожая на ангела, химера;

Ее геенна, видно, не сожжет.

Не холодит поэтова могила,

И совесть не кусает, как змея.

– Да понимает ли, что совершила?..

Свидетели вздыхают и судья.

 

Убавят срок – она о том просила;

Закон пошел навстречу, так сказать.

Ей хватит лет о том, что совершила,

Потом народу лекции читать.

 

Рубцову повезло

– Надо же! И там сумел устроиться! –

О Рубцове Коле молвят так, –

После смерти повезло пропоице!

Вот уже и бронзовый пиджак,

И цветы сияют у подножия,

И стихи читают каждый год.

 

…Это так; но вы с пустыми рожами

У почета этого не в счет.

Что поделать; вы – не сумасшедшие,

Потому что не с чего сходить;

Вас задушат не тоска, не женщина –

Зависти капроновая нить.

 

Хорошо поэт Рубцов устроился

В памятнике, славе, высоте;

Он о том совсем не беспокоился

В вашей толкотливой тесноте.

 

Задавили бы и не заметили.

Не случилось этого! И что ж –

Птичьи безобразные отметины

С памятника смоет Божий дождь.

 

Есенинский тополь

В литинститутском сквере тополь был –

Под ним сфотографирован Сережа

Есенин… Нету тополя… О Боже!

Палехин комендант его спилил.

 

«Что ж ты?.. – ему сказали. – Аль забыл,

Кто здесь стоял?..» И усмехнулась рожа:

«У всех людей всегда одно и то же –

Есть руки, ноги… Что еще? Забыл…»

 

А что ты помнил, пошлый комендант,

Когда Рубцова омрачал талант

Такой пустой и пакостной разборкой?

…В литинститутском сквере

тополь был,

И вместе с ним погиб наш горький пыл,

Сраженный идиотской отговоркой.

 * * *

Я вышел-посмотрел: к нам дождь пришёл

В гости.

Он нитями спускался на речной

Мостик.

Он рисовал круги, как циркуль, на реки

Глади.

Он забавлялся, листья у ольхи

Ласкал-гладил.

А я стоял-смотрел, как дождь в траве

Чвакал.

И капли по лицу текли, как будто я

Плакал.

А может, плакал. Потому что дождь

 пройдёт

Всё же.

Он, будто лучший друг мой, умереть

Может.

А мы всего каких-то пять минут

Вместе.

Дождь музыку творил, а я слова

Песни.

… Я всё стоял. А дождь пошёл

Дальше.

Он чист и свеж. И в нём нисколько нет

Фальши.

 

«Здравствуй, девочка!»

Здравствуй, девочка!

Не ты ль мне снилась в снах,

Позабытых на распутьях прошлых лет?

Здравствуй, девочка! Как юная весна

Лёгкой поступью идёшь ты по земле.

Каблучки стучат, и платья

                           льётся шёлк.

Чёлка брызгает над синью двух озёр.

Ты идёшь – и будто тёплый дождь

                                     прошёл.

Будто радуга раскрыла свой шатёр.

Оттого и мир становится светлей.

И не хочется сбежать или уснуть.

Просто ты идёшь с улыбкой по земле.

И несёшь с собой и солнце, и весну.

Здравствуй, девочка!

                  А всё же добрый Бог

Не устал ещё прекрасное творить.

Вновь поверить в красоту я тоже смог.

И хочу об этом громко говорить.

Здравствуй, девочка! Расти и расцветай.

Принимай на радость первые цветы.

Здравствуй, девочка! Мечта, не улетай.

Мир так ждёт, так хочет красоты.

* * *

Дочь любит очень кошек и собак.

Ну всех подряд, особенно бродяг

Жалеет. И порою даже плачет,

Когда увидит вдруг тоскливый взгляд

 собачий:

Пёс ковыляет, к животу поджавши

лапу…

Я ж холоден. Теперь я только папа.

Мне жалко дочь. Мне за неё тревожно!

Вместить всю боль, что есть на свете, –

невозможно!

Она вмещает…

Пусть сердце у неё не льва,

не даже львёнка,

Но защитить бездомного котёнка

Она бросается, не думая ничуть.

Я не хвалю… Я уберечь её хочу.

Но всё же… Всё же, если вдруг

когда случится,

Что, вновь просматривая фильм,

        где «Весьегонская волчица»

Лежит в крови и умирает на снегу,

И слёзы мою дочь опять подстерегут –

То значит, что мы с мамой жизнь

        не зря прожили.

И всё хорошее мы в дочь свою вложили.

* * *

Снова осень рыжей лисицей

Заметает лето хвостом.

Дни листаются, будто страницы.

Вот и вышел увесистый том:

Из прощаний и ожиданий;

Из обид и счастья до слёз;

Из сочной зелени и пыльных зданий;

Яркого солнца, дождей и гроз.

И вот теперь эти жёлтые листья

Поздней осени – как эпилог.

А может, осень с повадкой лисьей

Пишет новой книги пролог?.. 

* * *

Я приехал. Здравствуй, мама.

Опоздал. Прости.

Знать, к твоей могилке прямо

Ныне все пути.

Север. Юг. Восток и запад…

Впереди – погост.

Здесь мой дед. А рядом – батя.

Я ваш редкий гость.

Постою и помолчу я

У родных могил.

Может, душу поврачую,

Чтоб набраться сил.

Я приехал. Вы простите,

Что я редкий гость.

Тишины погост обитель…

Мир до жути прост.