Творческий мир Сергея Локтева
По-настоящему узнать Сергея Локтева при первом знакомстве невозможно. Этот человек – целый мир, в котором каждое мгновение рождается
Идем изгибистыми узкими коридорами театра: лестницы, ступеньки, переходы, курилки, гримерки, кулисы, снова лестницы с низкими потолками, стены-стены-стены, повороты, развилки. Путь в студию Локтева – как путь его жизни: пока дойдешь до нужного места, побываешь везде и всюду, заблудишься не раз.
По деревянной скрипучей лестнице поднимаемся под самую крышу театра, туда, где за тремя дверьми прячется комната с паутиной проводов на полу, гитарами на стене, колонками в углах, примочками, прожекторами, синтезаторами и тамтамами. Чуть дальше операторская, за стеклом барабанная установка. В этой комнатушке создана музыка более чем к 15 постановкам ТЮЗа, здесь «ковались» концепции экспериментальных спектаклей «Интромира». Но прежде чем рассказывать о главном детище Локтева, остановимся на нем самом.
– Я ненормальный человек, – говорит Сергей. – Когда-то давно я вышел из строя… в котором мы, советские школьники, маршировали, с тех пор так и живу.
Локтевская советская школа пришлась на 1970-е годы, когда вкус «битломании» уже был испробован и легкий ветерок свободомыслия смелее потянул из-за рубежей. В школе у Локтева началась, как он говорит, битва за длинные волосы. Правда, длинными их было назвать все же нельзя, но за два сантиметра «сверх нормы» Локтеву доставалось от учителей. Наверное, поэтому он с однокашниками и решился на вечере самодеятельности нацепить длинноволосые парики и сыграть на «смешных колонках и самодельных гитарах» «Time» «Пинк флойда» с обладавшего грандиозной популярностью альбома «The dark side of the moon» 1973 года. Запреты никогда не приводили к ожидаемому результату.
– Главное, что у тебя в башке, а не какой длины на ней волосы, – говорит Локтев.
Сейчас волосы на голове уже седые, борода с проседью, в ухе серьга, а в голове – «послевкусие» от испробованных философских концепций и выстроенная система миропонимания. Вот так. Лишнее вон, не тот возраст, чтобы баловаться экзотическими идеями. А начинал с подражания Порфирию Иванову, ходил по городу босиком, водой холодной на морозе обливался. Собирал вокруг себя людей, разговаривал об «истине». Сейчас босыми ногами только по педалям гитарных процессоров, или, как он их называет, «звуковых изгибателей».
– Все это было до семьи, – говорит Сергей. – Когда появилась семья, дети, меня здорово приземлило, упала пелена с сознания. Я начал сам на практике применять то, о чем
То, чему Локтев посвятил свою жизнь, называется просто: театр звука «Интромир» (внутренний мир). Люди в большинстве своем знают этот театр как семейный коллектив Сергея Локтева, но «Интромир» – штука куда как более сложная, чем просто театр. Это «когда фантазия делает бросок», это интуитивная музыка, это – «мир, где есть все». И звуком этот театр не ограничивается, потому что это еще и театр теней, театр масок, театр шорохов, улицы, песни, театр виртуальной реальности и самое главное – театр синтеза всего перечисленного. Вот как хотите, так и понимайте.
– Мне интересно в обычном видеть необычное, – говорит Локтев. – Разгадывать ребусы, запрятанные в простых вещах…
Понятно, что описать словами то, что делает Сергей и его небольшой коллектив, вряд ли получится.
Создан «Интромир» на базе ТЮЗа в 1987 году. До этого была работа Локтева актером в театре кукол, потом сцена ДК полиграфкомбината, где коллектив единомышленников назвал себя театром «Палитра».
– Как-то к нам, молодым, пришел в гости актер Калининского ТЮЗа Рамиль Сабитов, – вспоминает Сергей. – Он услышал, как я «скребу» по гитаре, и предложил написать музыку для тюзовского спектакля «Тряпичная кукла» (одна из самых лучших постановок периода режиссерского правления Сергея Кузьмина). И мы написали. А во время спектакля стояли на сцене и живьем играли.
Конец восьмидесятых для театральной общественности был временем экспериментов и проб, и в этой струе родился театр-спутник музыки и движения «Интромир». В его состав, кроме Локтевых, вошли молодая актриса Ольга Лепоринская и – еще подростком – Андрей Иванов. Оба сейчас – ведущие актеры ТЮЗа, а Ольга Марковна еще и заслуженная артистка РФ.
Спектакли «Интромира» шли на главной сцене ТЮЗа два–три раза в месяц, а также под сценой и даже в фойе на лестнице: зритель был наверху, а актеры внизу.
– И никто не знал, что мы будем делать, – улыбается Сергей.
Из названий постановок того времени: «Сознание», «Посвящение в ноль». Неподготовленный зритель реагировал по-разному, и если говорить о зрительском удивлении, то это отразит лишь малую часть эмоционального состояния людей, пришедших смотреть «такой» театр. Впрочем, людям нравилось, поэтому они приходили снова.
Локтев объясняет это тем, что, когда человек интуитивно действует в пространстве, это интуитивное движение, слово позволяют людям ощутить чужую энергетику, взять часть ее себе, открыть, пусть на время, в себе новые ощущения. Все творчество Локтева интуитивно. Это настоящий авангард, сюрреализм, где все объяснено и имеет смысл, но все – одна сплошная импровизация, изгибающая понятие классического искусства, ломающего его безжалостно.
– Раньше я много играл на улице, – рассказывает Сергей. – Выкатывал из ТЮЗа пианино и играл рядом с театром. Однажды играл четыре часа, и все это время возле меня стоял мужчина и слушал. Потом подходит и говорит, что шел с моста прыгать, а теперь пойдет домой…
Когда подросли дочери, Сергей привел их в свой театр. Младшей было три года, старшей – шесть. С тех пор все Локтевы на сцене вместе. Правда, последнее время «Интромир» спектакли не ставит (последний – «Деревянное электричество» – с успехом прошел год назад) – Сергей плотно занимался написанием музыки для новых постановок ТЮЗа. А сегодня Сергей Локтев, проработавший в ТЮЗе 22 года, прощается с театром, чтобы полностью посвятить себя «Интромиру». На момент нашей беседы ему нужно было освобождать дальнюю комнату от барабанов для нового «завмуза». Сергей хитро смотрит, спускается вниз, возвращается: «Перерыв в репетиции, можно вломить».
Он «бомбит» по барабанам с полной самоотдачей, подкидывая палочки, роняя их, вскакивая с табурета, стирая с лица капли пота. Потом, отдышавшись, берет гитару и поет посвященную супруге песню про ангела.
– Этот мир очень интересно устроен, – говорит он. – Жизнь глубока, и грани у нее шершавые, колючие, острые могут быть. И колют иногда, и шлифуют душу.
В голове у него новая «фишка»: создать проект «Объект и музыка» – синхрон движения и звука.
– Как Элла Фицджералд, помнишь, как она? – Сергей вытанцовывает руками.
– Сразу вспоминается Петр Мамонов почему-то.
– Ну, или Петр Мамонов, – соглашается Локтев. – Тоже человек необыкновенный.
Вот в этом синтезе объекта и музыки у Локтева вся жизнь. Но музыка важнее. Она – божественный канал, где необъяснимое материализуется, и объяснить ее невозможно, как запах.
– Она капает каплями небес на этот мир, и мир становится чище.
Александр ДЫЛЕВСКИЙ