Блог

Глава Твери Владимир Бабичев встретился с жителями Двора Пролетарки. В Морозовском городке люди уже много лет живут в ужаснейших условиях. Нет элементарных бытовых удобств: в коридорах и на лестницах нет света, в моечных – смесителей, в душевых – отопления. Зато есть повсеместная сырость. Сквозь стены видна улица. Так здесь выросли уже несколько поколений. Программа «Двор Пролетарки», которая формально закончилась в 2010 году, так и не была выполнена. В одном из домов сделали крышу, но она, по словам жильцов, по­прежнему течет. Главный вопрос встречи главы города и жителей – что делать дальше, как сегодня городские власти собираются решать вопрос с расселением этого архитектурного комплекса. Владимир Бабичев посмотрел, в каком состоянии находятся комнаты и квартиры сразу в нескольких казармах. В одной из них, доме № 47, обрушился потолок. Жители этого дома обратились к главе города с просьбой срочно предпринять какие­то меры. 

 Жители показали мэру, как они живут, и рассказали обо всех своих коммунальных бедах, справиться с которыми у них не получается, куда бы они ни обращались. Так, оплата жилищно­коммунальных услуг здесь выше, чем в обычных многоквартирных домах: при маленькой жилой площади жители оплачивают огромное общедомовое имущество – коридоры, разрушенные туалеты, кухни, сушилки.

Глава города по ходу разговора дал поручения приехавшим вместе с ним сотрудникам администрации максимально разобраться со всеми текущими вопросами. Что касается принципиального решения проблемы расселения Двора Пролетарки, то сегодня у городской власти есть такой вариант выхода из этой критической ситуации. Поскольку жилья, куда можно было бы расселить людей, в городе просто нет, нужно его строить и постепенно освобождать аварийные казармы.

– В конце года начнется строительство 10­этажного 11­подъездного дома, – рассказал жителям Владимир Бабичев. – Как только будет завершена первая очередь и сданы два подъезда, переезд и начнем. «Морозовские» дома в дальнейшем будут реконструированы. Как их использовать после реконструкции – будем думать. Задача разработать концепцию использования жилого фонда Морозовских казарм поставлена перед администрацией города. Осенью этот документ уже должен поступить в городскую думу. Предыдущая концепция, к сожалению, оказалась несостоятельной.

Светлана НИКОЛАЕВА

Различные общественные организации и объединения вливаются в Общероссийский народный фронт, потому что видят возможность решить таким образом назревшие в той или иной сфере проблемы. Тверской автотранспортный союз также вступил в ОНФ.

Транспортная отрасль – одна из немногих, оказывающих населению социальную поддержку. Большинство перевозчиков у нас социально ответственные и предоставляют услуги по льготной перевозке пассажиров.

Транспорт поэтому в прямом смысле слова народный, так что наше вступление в народный фронт не только логично, но и даже как­то символично, и сегодня многие видят в ОНФ один из эффективных инструментов решения проблем. Говорить, что до этого сегодняшние «фронтовики», и мы в том числе, бездействовали, было бы неправильно. Тверской автотранспортный союз методично и целенаправленно добивался от местной власти решения насущных проблем отрасли. Но в отношениях с местными контролирующими инстанциями мы часто натыкаемся на глухую стену непонимания и нежелание вести конструктивный диалог. Многие наши проблемы, к великому сожалению, уже стали хроническими. Взять хотя бы набившую оскомину ситуацию с единым социальным проездным билетом. А здесь складывается ситуация, когда через народный фронт мы можем напрямую выйти на федеральный уровень и рассказать о своих трудностях на местах. Сегодня наша организация является постоянным членом регионального координационного совета. В случае создания таких советов в муниципалитетах предприятия – члены Тверского автотранспортного союза автоматически войдут в эти советы. Таким образом, выстраивается система, по которой проблемы наших перевозчиков из райцентров области доходят до федерального уровня.

Предложения, с которыми Тверской автотранспортный союз идет в народный фронт, можно разбить на три составляющих. На первом месте в этом списке налогообложение предприятий социальной направленности. Ведь, несмотря на повышение стоимости топлива (она с сентября прошлого года возросла на 70 процентов), несмотря на то, что РЭК Тверской области устанавливает тарифы, не покрывающие расходы перевозчиков, они продолжают добросовестно исполнять свои обязанности. Для таких социально ориентированных предприятий нужно изменить систему налогообложения, дать преференции, снизить налоговую нагрузку.

Следующая наша инициатива носит законодательный характер и касается изменений, которые, на наш взгляд, необходимо внести в нормативные документы регионального уровня, регламентирующие деятельность областных перевозчиков. Прежде всего это касается закона Тверской области  «О транспортном обслуживании». Он носит «рамочный» характер и требует целого ряда подзаконных актов, работа по составлению которых идет очень медленно.

Третий блок предложений непосредственно касается муниципалитетов. Насущной проблемой, например, сегодня стала поддержка исполнительными органами муниципальной власти тех автотранспортных предприятий, которые осуществляют перевозки после десяти часов вечера и начинают их в четыре часа утра. В эти часы пассажиропоток значительно снижается, и работа идет в убыток. Из­за отсутствия такой поддержки сесть на маршрутное такси рано утром или поздно вечером в Твери, мягко скажем, сложновато. Про муниципальный транспорт и говорить нечего.

Образно говоря, для нас, как и для многих других, народный фронт – это трибуна, средство быть услышанными в верхах. Думаю, именно благодаря надежде, что посредством этого движения предприятиям, организациям и общественным объединениям, в него вошедшим, удастся решить накопившиеся проблемы, Общероссийский народный фронт сегодня стремительно обретает новых сторонников.

Владимир ГУСТОВ, исполнительный директор Тверского автотранспортного союза

Общественная палата Тверской области на пленарном заседании обсудила меры поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций (НКО).

Основной задачей всех заинтересованных структур на современном этапе стало обеспечение широкого участия населения в решении политических, социально­экономических и духовно­нравственных задач, утверждение новых подходов к сотрудничеству общественного и государственного секторов.

Серьезной проблемой в сфере межсекторного взаимодействия до сих пор остается подготовка лидеров и активистов НКО, специалистов органов государственной власти и местного самоуправления по вопросам теории и практики развития гражданского общества. Кроме того, всем без исключения некоммерческим организациям присущи и общие проблемы, связанные с отсутствием как должной имущественной, финансовой, так и информационной, консультационной и методической поддержки со стороны органов власти.

В Тверской области на протяжении последних пяти лет продолжается предоставление субсидий (грантов) НКО на реализацию ими социальных проектов. Однако так и не были решены вопросы, поставленные в прошлогоднем докладе Общественной палаты Тверской области, касающиеся упрощения критериев и механизма конкурсных процедур. До сих пор НКО, действующие на территории муниципальных образований, лишены полноценной информации о проводимых конкурсах, не готовы даже написать качественную заявку на грант. Практически ни в одном муниципальном образовании не проводятся местные конкурсы на предоставление субсидий НКО.

В регионе сохраняется проблема несовершенства нормативно­правового обеспечения совместной деятельности институтов гражданского общества и органов государственной власти, органов местного самоуправления. С момента принятия закона Тверской области от 12 марта 2007 года «О поддержке негосударственных некоммерческих организаций органами государственной власти Тверской области» не было принято практически ни одного нормативного акта, направленного на дальнейшее развитие институтов гражданского общества, кроме закона «Об Общественной палате Тверской области».

Назрела необходимость модернизации областного законодательства в связи с тем, что федеральным законом установлены формы поддержки социально ориентированных НКО и виды их деятельности, которые должны получать эту поддержку.

Для успешного выполнения требований федерального закона необходимо выработать и принять ряд дополнительных законодательных актов и организационно­правовых механизмов межсекторного взаимодействия властных и общественных структур в интересах развития региона и, прежде всего, для удовлетворения жизненно важных интересов населения. Нормативные акты должны упростить механизм участия НКО в конкурсах социальных программ, предоставить право размещения у НКО заказа на оказание услуг для муниципальных нужд, а также обеспечить общественные организации льготами и информационной поддержкой.

Общественная палата рекомендовала Администрации Тверской области инициировать разработку областной программы поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций на 2011–2013 годы. Члены палаты выразили готовность к совместной работе над программой, которая должна быть утверждена не позднее осени 2011 года, чтобы Тверская область имела возможность участвовать в конкурсном отборе на получение средств федерального бюджета для поддержки социально ориентированных НКО.

Подобные документы предложено разработать и в каждом муниципальном образовании с учетом социально­экономических, культурных, экономических и других особенностей территорий.

Алексей НИКОНОВ, председатель комиссии общественной палаты тверской области по развитию институтов гражданского общества и благотворительности

Немногие знают, что известное изречение В.И. Ленина «Из всех искусств для нас важнейшим является кино» на самом деле полностью выглядит так: «Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк». Сегодня складывается впечатление, что не в почете не только марксизм­ленинизм, но, похоже, и пропагандируемое им искусство. То ли народ стал уже слишком грамотным, то ли наоборот, грамотных зрителей не осталось. Цирк трогать не буду, а вот на кино хотелось бы остановиться подробнее.

Для меня культпоход в кино откладывается уже не первый уик­энд. Взять хотя бы афишу последних выходных – надуманная фантастика в фильмах «Супер 8» и «Трансформеры­3», комедия для подростков «Девичник в Лас­Вегасе», давно надоевшие ужастики, а еще море мультиков – «Тачки­2», «Бунт ушастых» и другие. Понимаю, что большую часть доходов кинотеатрам делают тинейджеры, но куда пойти и что посмотреть остальным киноманам? Серьезных российских фильмов нет ни одного, а о артхаусном кино я вообще молчу. 

И это в Твери, в областном центре, где действуют три кинотеатра с современной акустической системой – «Silver Cinema», «Звезда» да еще кинозал в развлекательном центре  «Тверь»  (бывшем Доме культуры полиграфкомбината). Кстати, официально считается, что кинотеатров пять. В старейшем кинотеатре «Вулкан», открытом в 1916 году, в основном проводятся распродажи шуб и другой продукции различных фабрик, а фильмы показывают постольку­поскольку (чтобы все­таки сохранить профиль заведения). Киноцентр «Мир» стал досуговым центром и тоже почти перестал выполнять изначально предписанные ему функции. Другие кинотеатры Твери в свое время тихо ушли в случайные руки.

По словам директора  «Тверьгосфильмофонда» Ивана Демидова, в Тверской области в начале 90­х годов действовали более 1500 кинотеатров и киноустановок, а сегодня их осталось около 50. Из них половина не оборудована киноаппаратурой и показывает фильмы в формате DVD. А современных кинотеатров с установкой звука долби нет совсем. Говорят, правда, во Ржеве в начале года заложили камень под строительство современного кинотеатра. Но это все под эгидой партии власти. А частные инвесторы смысла от вложений в кино, наверное, не видят: вдруг повторится ситуация 90­х годов, когда, собственно, и развалилась система кинопроката – людям было просто не до искусства.

И все­таки мечтать, как говорится, не запретишь: хотелось бы иметь в Твери киноконцертный зал, подобие которого можно было видеть в Тверском доме кино. Этот так называемый мультиплекс идеально удовлетворит запросы не только нынешней интеллектуальной публики, но и поможет привить вкус к кино­                 искусству молодым. В нем должно найтись место не только коммерческому голливудскому кино (куда нам без него!), но и фестивальному, и авторскому, и арт­хаусному. Здесь же можно бы было проводить ретро­фестивали и ретроспективы известных режиссеров, встречи с актерами и концерты известных певцов. А объединяющим звеном в этом мог бы стать «Тверьгосфильмофонд», который давно уже ратует за такой многофункциональный центр.

Игорь МАРЧЕНКОФФ, кинопродюсер

Старинный дом на платформе Любинка совсем ветхий, но в нем еще живут

Сколько этих позаброшенных, поникших, упавших домиков на станциях вдоль железнодорожного пути! Никто за ними не ухаживает, никому они не нужны. Этот дом в Любинке (следующая платформа после Спирова) я видел бесчисленное множество раз, проезжая на электричке из Твери в Бологое и обратно. Он не похож на крестьянские избы своими огромными окнами, и его можно было бы принять скорее за рабочий барак, если бы не фасонистые, какой­то нигде более не виданной у нас в области формы резные наличники. Дом кажется брошенным, стекла в окнах выбиты. Несколько раз, когда электричка останавливалась прямо напротив этих больших ослепших окон, он будто приглашал сойти на платформу и познакомиться. Наконец, однажды решился.

Двери электрички открылись аккурат напротив, и я спрыгнул на гравий (никаких следов платформы здесь не было и в помине). Не было и следов улиц – от платформы вели тропинки в густой траве среди кустов и подросших деревьев. Улица, носящая гордое имя летчика­космонавта Комарова (под № 5 числится искомое строение), на местности отсутствует. Это не более чем воображаемый просвет между домами.

На самом деле кое­что я знал и до этого посещения.

Как пишет Денис Ивлев в книге «На старой Чудинской дороге», этот дом построил в усадьбе Черный Ручей (теперь деревня в Спировском районе) в 1823 году помещик, герой Отечественной войны 1812 года Николай Егорович Карачинский. В советские годы из разоренной усадьбы дом был перевезен в Любинку и там практически без изменений собран. Ему почти двести лет. Именуется он тут «дом Салопенковых» (по имени перевезших его крестьян).

Надежда Петровна Петухова (на снимке на 1­й стр.), староста деревни Любинка – очень бодрая и деятельная женщина, несмотря на возраст (ей за семьдесят). Ее дом на окраине Любинки радует аккуратным видом, огородом и палисадником. Чужих людей здесь не боятся.

– Это деревня, – сказала Надежда Петровна, когда я заметил ей удивленно, что на этом краю деревни даже собачки на чужого не залаяли, а приветливо замахали хвостиками. – Мы так живем, если что вдруг случится, человек в дороге, его надо обязательно пустить в дом, накормить, дать ночлег. Обычное дело.

Сама Надежда Петровна уже больше двадцати лет состоит старостой деревни. Это хлопотная должность.

– Бывало, переругаюсь со всеми, а как же: хлеба не привезли – все деревенские к старосте, дорогу не расчистили – к старосте, автолавка не приехала – к старосте же.

Проходя мимо большого здания казармы, единственного уцелевшего сооружения станции (вокзал сгорел несколько лет назад), она тут же поделилась своими соображениями социального порядка:

– Дороги вы наши уже видели – нет их. К нам и «скорая» не может доехать. Поселок вытянут на километр по обе стороны железной дороги. Остановиться скорая может вон у тех елочек, – Надежда Петухова махнула рукой в какую­то туманную даль, – а нести надо больного через пути и без дороги. Зимой только на лыжах до платформы можно дойти. А если пути закрыты составом? И нужно­то отсыпать километра два дороги по поселку, до Спирова у нас дорога есть. Только и мечта – остановился бы у нас «Сапсан», сошел бы Путин и увидел бы всю нашу беду.

Надежда Петровна состоит в «Единой России», вступив когда­то в партию ради надежды сделать что­то хорошее для своих земляков. Но делает пока все сама. Пока мы идем к «тому дому», она еще раз внимательно смотрит на свое деревенское хозяйство, стараясь не забыть указать «для областной газеты» еще кое­что важное.

– Четыре улицы, но ни по одной из них не проедет легковая машина. Только что называются красиво: Школьная, Почтовая, Комарова и Терешковой. На медобслуживание мы, – она слегка замялась, – не жалуемся, фельдшер есть. Но жалко ее… Медпункт у нас открыть почему­то нельзя, хотя вот в казарме этой, в самом центре поселка и здание каменное, как было бы удобно, а? И медсестра не будет ползать по нашему болоту то в один конец деревни, то в другой. Да… Беда с оформлением участков в собственность – очень дорого для наших пенсионеров – где им набрать тысяч десять, когда пенсия пять? Получается, что из ста дворов тут только в четырех имеют документы на право собственности. Вот и живем, вроде как на птичьих правах.

Попутно староста деревни рассказала длинную и занятную историю собственной семьи. Она вообще с удовольствием собирает рукописные альбомы, куда включаются и вырезки из старых газет, и фотографии из семейных альбомов, и воспоминания ушедших из жизни ветеранов, и милые провинциальные фото школьных достижений местных ребятишек. Школа закрылась около пяти лет назад, но жители все надеются на ее открытие хотя бы как начальной, ибо в поселке десять ребятишек подходящего возраста. Видно, как дорожат здесь своей малой родиной, бросать Любинку не собираются, несмотря на не особенно живописное низкое место и бездорожье. Банально звучит – но именно так: держатся корней.

Наконец мы пришли к месту. Дом оказался больше, чем выглядел от платформы, но столь же горестным в разоре. Небольшая пристройка – жилая. На стук в окошко отозвалась бабушка, и сквозь полувыбитые окна когда­то барской прихожей было видно, как она отнимает лопату, черенком которой заложены полусгнившие филенчатые входные двери.

Внутри потолок прихожей подперт несколькими кольями, двери в руинированную часть дома заложены такими же тяпками, граблями и лопатами. Но единственная жилая комната с прогнившими полами была чистой, убранной, с постеленными половичками. Кроме того, вся она оказалась заставленной цветами, бурно разросшимися и явно прекрасно себя в этом темном помещении чувствующими.

Нина Ивановна Иванова (на снимке), конечно, глубокую старину этого дома не знает, хотя время, когда дом был «перевежчи», застала. Но эта бабушка восьмидесяти семи лет сохранила ясную память. С помощью Надежды Петровны мы достаточно быстро пробежались по истории Любинки, в которой Нина Ивановна является теперь одной из старожилок.

– Может быть, вы о жизни своей расскажете? – осторожно спрашиваю Нину Ивановну. (Осторожно, потому что часто у людей такого возраста воспоминания перемешаны, и с ними нелегко бывает разобраться.)

– Да что ж мне рассказывать? Жила. – Нина Ивановна смущается. – В доме этом с замужества живу, в войну тут школа была, потом он был на двух хозяев. Отец у меня был мастер лесоучастка, он меня брал помогать, работал тогда в Медновском районе. Война началась, и когда наши стали отступать по осени, рабочие разбежались. Ну, а мы поехали к родне в Высоковский район. И прямо под немца. Мы только из Высокого хотели выезжать – немцы заходят. Что­то закричали, лошадь с подводой сразу отобрали, и мы побрели во Ржев. Там в одной из деревень подо Ржевом мы остановились. Я ходила по миру с тремя бабушками. Зиму так протянули. Картошку давали только вареную, другой раз и немец какой хлебушка даст, а другой раз и ногами испинает…

Надо сказать, что Нине было тогда семнадцать лет. Девчонка…

– И вот как­то бабушки мои пропали. Нет их и нет. И я пошла во Ржев в комендатуру узнавать, где они. А меня там забрали и – в Германию отправили, в город Бреслау. Мы исхудавшие были, на завод не послали, отправили нас сначала в лагерь, потом в другой лагерь на Украину, в Дубно, в Ровенскую область. Много наших пленных там было, и все умирали, умирали, умирали… Как сейчас вижу: в арбу такую впрягутся и тащат несколько человек, а на ней еще живые умирающие наши пленные. Глаза прикрыты, а еще живой, а его все равно в могилу…

– Вот, – вступает в разговор Надежда Петровна, – люди как страдали, и никакой им релибили… реабилитации. Никаких у тебя документов, и никакой пенсии нету.

– Нету, – смиренно подтверждает Нина Ивановна. – Вот если бы работала у немцев, тогда, говорят, что­то бы полагалось, а я у частника работала.

…Оказывается, ее спас какой­то поляк, простой рабочий с железной дороги. Он взял русскую пленную девушку в няньки. И хотя жена его, страдавшая частыми мигренями, нянькой бывала недовольна ( «она все кричала, бывало: „Ой, Янинка, пся крив!“, когда у нее что­то было не так»), это позволило Нине выжить.

– Потом с немцами почти все поляки уехали. На них украинцы очень были злы, прямо резали. Я очень боялась, что и меня убьют с ними. У хозяев моих такая маленькая печечка была, я примерялась, чтобы спрятаться в ней, если что… После освобождения жила я у украинцев тоже в няньках, в доме жил какой­то наш генерал или полковник. Он спросил у хозяина моего: «Батька, что дочь плачет?» – «А она не дочь, а пленная русская». Тут же военный приказал, чтобы письмо написали в Россию. А я плачу, от волнения руки дрожат, только и смогла расписаться. И дошло ведь письмо – мать с отцом получили его… как с того света. Потом я в госпитале работала месяца два. Девушки­медсестры, когда узнали мою историю, давай меня кормить, да письма писать, да температуру мерить…

В дальнейшем судьба Нины Ивановны сложилась нормально. Она вернулась в Любинку. Правда, в сорок пять лет овдовела с тремя ребятишками на руках. Но это уже время было мирное.

– И никаких наград ей за такие страдания! – с праведным возмущением заключает Надежда Петровна.

– А за что получать? – удивляется Нина Ивановна.

– Ты, Нина, будь осторожна, – Надежда Петровна смотрит на потолок с тревогой. – Упадет на тебя матица, как дождь пойдет посильнее.

– Да нет… – баба Нина улыбается ласково, как теперешние люди не умеют, – здесь ведь и не течет почти крыша. Хорошо живу.

– Вот такая наша Любинка! – заключает староста, когда мы покидаем «салопенков дом». – Не на то начальники у нас смотрят, не на то…

А я не знаю, что тут ответить.

Павел ИВАНОВ

Спировский район

Мою квартиру девять лет заливало из­за разрушения балконных плит выше расположенных квартир. Вода, попадая на балконы, стекала по щелям в мою квартиру. В результате намокала верхняя часть стены в комнате и на кухне, по потолку вода распространялась до прихожей и ванной комнаты. От постоянной сырости разрушены балконные двери в моей квартире, оконные блоки в комнате и кухне. Все это требует замены.

В этой квартире я проживаю с 1989 года, а дом был построен в 1962 году, и с этого времени капитального ремонта дома не производилось. С момента постройки дома прошло уже 49 лет, и капитальный ремонт квартиры, а также замена сантехники, электрического и газового оборудования требуется уже давно.

Я неоднократно обращалась в администрацию города Твери и администрацию Центрального района с просьбой отремонтировать квартиру, но мне категорически отказано в проведении капитального ремонта квартиры, хотя я эту услугу оплачиваю ежемесячно, в течение многих лет. Мне сообщили, что я, оказывается, частник, поскольку приватизировала квартиру, и городские власти не должны ее ремонтировать. Я подала иск в суд, но и здесь получила отказ. Решением Центрального районного суда Твери от 10 декабря 2009 года мне было отказано в иске к администрации Твери и администрации Центрального района Твери о понуждении к выполнению капитального ремонта квартиры, о возмещении расходов на капитальный ремонт квартиры, о компенсации морального вреда.

С решением районного суда я была не согласна и с кассационной жалобой обратилась в Тверской областной суд. 26 января 2010 года была рассмотрена моя кассационная жалоба и оставлена без удовлетворения. Но я все равно продолжаю отстаивать свои права, так как считаю, что они нарушены.

Суд указывает, что обязанность по проведению как текущего, так и капитального ремонта квартиры возложена на меня, поскольку я являюсь собственником квартиры. При этом суд не учитывает статью 158 Жилищного кодекса РФ, в которой говорится: «Собственник помещения в многоквартирном доме обязан нести расходы на содержание принадлежащего ему помещения, а также участвовать в расходах на содержание общего имущества в многоквартирном доме соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество путем внесения платы за содержание и ремонт жилого помещения». Я в полной мере несу расходы, как обязана согласно законодательству: ежемесячно вношу плату не только за содержание общего имущества в многоквартирном доме, но и за содержание и ремонт жилого помещения. Следовательно, я вправе потребовать проведения ремонта моего жилого помещения.

Как следует из договора передачи квартиры в собственность, я обязана возмещать расходы на ремонт жилого помещения (в установленном порядке, то есть ежемесячно по счету­квитанции), а администрация Центрального района гарантирует выполнение капитального ремонта.

Есть еще ряд нормативных документов, подтверждающих мою правоту. Почему же чиновники не принимают их во внимание и трактуют законы, как им выгодно?

Р.Ф. ЯКОВЛЕВА

Тверь

«Тверские ведомости» уже писали о конфликте жителей дома № 3 по проспекту Курчатова в Удомле с городскими и районными властями по поводу планируемой точечной застройки во дворе дома. Как выяснилось недавно, вопрос оказался шире и сложнее.

В декабре 2002 года, при передаче жилого фонда с баланса Калининской АЭС на баланс города, было проведено оформление документов на земельные участки каждого дома. При этом мнения жителей никто не спрашивал. Одним в участки нарезали ненужную территорию (площади, газоны улиц), другим, напротив, обрезали территорию так, что даже придомовые детские площадки, площадки для сушки белья и выбивания ковров оказывались за пределами домовой территории. Так случилось и с домом по Курчатова, 3. Но бумажные границы территории дома никого не беспокоили до тех пор, пока во дворе однажды не появился бетонный забор и бульдозеры не снесли часть деревьев во дворе. И это побудило к активному сопротивлению собственников квартир дома. Они провели голосование (активность – 73 процента). 93 процента проголосовавших высказались против стройки во дворе и избрали домовой комитет.

Домовой комитет, изучив технический паспорт дома, обнаружил, что в 2002 году площадь придомовой территории была «урезана» с 116 соток до 71, без уведомления собственников квартир. И стройка разворачивается теперь в основном именно на отрезанной территории. Этот случай не единичен – в Удомле найдено еще два подобных примера постройки коммерческих зданий на территориях жилых домов без согласования с собственниками квартир! Мы считаем, что идет системное нарушение властями прав граждан. Городские власти повышают плотность застройки, лишая жителей дворовой зелени и преимуществ жизни в маленьком городке, ухудшая среду обитания горожан. И все в угоду застройщику – Калининской АЭС, которая хочет построить в центре города дом с элитными по площади (в среднем – 90 квадратных метров) и высоте потолков (3,5 метра) квартирами.

22 июня состоялось первое заседание суда по иску собственников квартир дома к городской и районной администрациям – о признании незаконным как урезания границ дома в 2002 году, так и выделении участка под новое строительство. Судебный зал был полон – пришли все те, кого удомельская власть хочет лишить клочка зелени под окнами.

Подробности о развитии конфликта и контакты можно посмотреть на Интернет­форуме дома: http://of.putnik.ru/. Домовой комитет обращается за помощью к общественным организациям и партиям: нам нужен юрист для помощи в суде по этому вопросу.

А.Б. КРЮЧКОВ

 Удомля