Блог

«Тверские ведомости» начинают серию публикаций «Экспедиция», посвященную юбилею Отечественной войны 1812 года. Мы побываем в тех уголках Тверской области, где находятся могилы героев, представим для наших читателей нынешнее состояние этих мест, расскажем о живущих там людях, для которых память о прошлом и забота о настоящем равно важны и дороги.

Экспедиция «Ведомостей» по местам захоронений героев войны 1812 года

– Анатольич! Выходи!

– Заболел я, не видишь!

– Все равно выходи! К тебе часто журналисты приезжают?!

Минута шебуршания в коридоре, и на крыльце появляется маленький и чрезвычайно колоритный дедок – это и есть Николай Анатольевич Мигачёв, по­здешнему Мигач.

Он согласился, после нескольких презрительных взглядов в нашу сторону, ознакомить публику с уникальными техническими приспособлениями, стоящими в его гараже. Там были самодельный мотоцикл с коляской из пластиковой бочки, трактор на движке комбайна и даже настоящие аэросани, очень актуальные в этой местности, потому что дороги зимой никогда не чистят.

Николаю Анатольевичу – семьдесят шесть, он в прошлом тракторист, механик-самоучка, влюбленный в технику. Они с женой почти единственные остаются зимовать в нескольких деревнях по левому берегу реки Яхромы, неширокой, но текущей здесь, на северо-западе Кашинского района, в топкой и заросшей долине. Громаднейшие зарастающие поля вокруг, покрытые травой в рост человека, будто поглощают низкие дачные деревеньки, куда нет дороги зимой иначе как на лыжах, снегоходах да на аэросанях Мигача.

Однако летом куда интереснее. Даже если бы мы не познакомились с этим уникальным дедом, без проводников и помощников не остались бы. Надо было сразу чуять неладное, когда в Кашине вопрос о селе Салтыкове и могиле героя войны 1812 года Ивана Николаевича Дурново ставил всех в тупик. В администрации никто не знал, есть ли туда дорога и что там есть вообще, потому что на карте района огромная площадь на севере Давыдовского сельского поселения пересечена лишь «проектируемыми дорогами». Мост на карте напротив села Салтыково (где, собственно, и похоронен И.Н. Дурново) есть, но на местности дороги к мосту не обнаруживается.

Самая лучшая помощь в сельской местности для культурного туриста – это библиотека. Заместитель заведующей Кашинской библиотекой Людмила Карноушенкова тоже всплеснула руками, когда узнала о цели нашего пути.

– Ой, у них связь… обычно ее нет.

Тем не менее, она набрала номер. О чудо – на той стороне пошли длинные гудки.

– …они хотят в Салтыково, покажешь дорогу?

– Эх… Только в лес зашла, где они?

– У меня, в Кашине.

– Ладно, через полчаса на остановке.

Надежда Михайловна Полетаева, библиотекарь из села Пустынька, прибежала точно в установленное время с руками, синими от черники. В лесу, в отличие от деревни, связь есть – и нам, таким образом, повезло. С ее указаниями наша «Волга» двинулась по хорошо укатанной дорожке, которую, как было заметно, недавно ровняли, но по которой очень мало ездят. В одном месте мы проигнорировали объезд – и тут же на камне порвали бензопровод. К счастью, очень скоро нарисовался берег Яхромы и неучтенный на карте, но крепкий мостик, а за ним деревня.

– Это Шевелево, – сообщила Надежда Михайловна, – до Салтыкова еще километр, но надо спрашивать, как добраться.

Высыпавшие из домов мужики – все дачники – в шоке смотрели на городскую машину: «Дальше все – дороги нет». Впрочем, Надежда Михайловна быстро разрулила ситуацию. Бензопровод был починен почти мгновенно. Пока мы знакомились с дедом Мигачёвым, наш проводник с деревенской прямотой обрабатывала очень приятного молодого человека:

– Вить, ну свези на «Ниве», чего тебе стоит!

– Не, только-только приехал, не поеду…

– Ладно. Куда направление на Салтыково?

…Может быть, сыграли роль фотосессия с Мигачёвым (которого упомянутый Витя – то есть Виктор Мельник – очень любит как родственную душу), а может быть, наш искренний интерес к великолепному в инженерном отношении мосту, сделанному из рельсов и шпал с настилом, который он и другие дачники (люди с высшим техническим образованием) соорудили сами. (Дорогу тоже сами ровняли.) Но в итоге Виктор махнул рукой:

– Поехали!

 С собой взял и сына – вроде как просвещаться. И началось сафари.

Мы подъехали к «бетонному мосту». Борщевик к реке еще не подобрался. Великолепный мост для тяжелой техники, за ним село и невероятно красивая церковь проекта Н.Н. Легранда – брошенная и будто утонувшая в травах.

– К мосту был подъезд, но какой-то умелец в 990-х снял и продал бетонные плиты с подъездной насыпи. И теперь дорога только для полноприводной машины и только в сухую погоду.

– Вымирает край…

– Вымерли мамонты. А мы – выживем. Я сибиряк, мы народ крепкий.

В Салтыкове есть несколько дачных домов. Но вообще никаких признаков постоянного человеческого обитания. В огромной церкви прямо под куполом – разоренный склеп генерала Дурново, на нем мраморная плита, советская, вместо расколотой и исчезнувшей старой чугунной. Поскольку и мы, и наши проводники об этой детали не знали, то Надежда Михайловна тут же провела обзвон знакомых на предмет ее появления.

– Лет двадцать назад положили, еще при совхозе. Здесь тогда и мост построили, и поля осушили, и дороги наладили. За обустройство могилы Дурново хлопотал Виталий Иванович Голубев, может, и поставили с его участием. Все было. Рухнуло в одночасье в конце девяностых…

Прекрасная церковь – восторг искусствоведов, вроде как под охраной ЮНЕСКО. Да и генерал Дурново – это имя! Восстановить здание можно или хотя бы остановить разрушение. Но как подвезти материалы? Впрочем, вся известность этого места пока только для кашинцев, для узкого круга краеведов. Сюда водит летом с пешими экскурсиями детей из школы № 3 города Кашина учитель истории Татьяна Голубева. Еще за церковь очень болеет глава поселения Николай Уваров. Но что они могут одни?

– Для меня лучше места нет, – говорит Виктор Мельник на прощание. – За границу не хочу. И на море не хочу. Это к нам должны люди ездить, на нашу красоту смотреть.

И мы почему-то тоже заражаемся если не оптимизмом, то твердой верой, что не все потеряно.

Павел ИВАНОВ

Фото Александра Дылевского Кашинский район

 

Художник Андрей Савельев о современном искусстве и творческом эгоизме

Поразительно, но вчера, 26 июля, художнику Андрею Савельеву исполнилось 50 лет. Можно долго искать в нем признаки «полувековой» жизни и ничего не найти: ни глубоких морщин, ни седых волос, ни бороды. Такой визуальный розыгрыш: знаешь, что твоему собеседнику 50, а кажется, что он всего лишь немногим старше 30.

Без всяких вопросов Андрей Савельев пускается в рассказ о прошлом, потому что знает: все об этом спрашивают, да и как без первооснов­то…

– Родился и жил я в Калининградской области, – рассказывает Андрей. – Привольно на свежем воздухе, но вечерами скучновато. Было лет шесть или пять, когда дед достал карандаши и предложил порисовать. Карандашей было три: синий, красный и желтый. И я начал рисовать елочки с ветками разного цвета. Дед посмотрел, подумал и привез мне на следующий день из города зеленый карандаш. Я попробовал им порисовать и все­таки вернулся к елочкам разноцветным.

Так, в этих елках, Савельев «нашел» однажды свое кредо: художник должен удивлять…

Если разноцветные ели определили у юного Андрея подход к творчеству, то учеба в Калининском художественном училище сделала из него не просто художника, а отличного преподавателя. Савельев держал кисть под руководством Михаила Маршумова, Людмилы Буриной, Виктории Воеводиной, Вячеслава Столярова. Из училища Савельев так и не ушел. Рассказывает, что преподавать всегда нравилось. Он не любит, когда занятия проходят формально: «Нужно весело и живо».

– Я к ученикам отношусь как к будущим коллегам. Мы должны не просто давать грамоту, но что­то большее, а иначе мы их подстрижем под одну гребенку. Окажется потом, что грамотой владеют, но все «подстриженные». Искусство требует творческого эгоизма. Савельев «примеряет» к этой мысли великих.

– Никто из них не был блестящим семьянином. Работа требует быть первой. В этом определенная драма. Гоген, который бросил жену, всех своих детей и уехал на Таити, – для кого­то гений, для кого­то подлец…

В вечной иерархии «Бог – семья – все остальное» искусство может встать как на второе, так и на первое место. И мерилом здесь является время.

Вот у Андрея времени очень мало. Уже пять лет он занимается дизайном интерьеров, параллельно с преподаванием, одновременно с живописью. Находит время читать.

– Сейчас моя жизнь так развернулась, что я планирую день буквально по минутам. До недавнего времени был в числе счастливых художников, которые часов не наблюдают, сидят в своей башне из слоновой кости…

Мало кто, но Савельев точно понимает однокоренное происхождение вечных «кирпичиков» творчества: мысли и смысла. Вдохновение – это для молодых, говорит он. Его должны предварять задача и ее решение.

– Формируется задача и отпускается на свободу. Она уходит в подсознание и выстреливает решением уже потом.

И вот здесь уже место вдохновению, которое Савельев называет просто «настроем на работу».

– Химические процессы в моем мозгу начинают происходить, когда я рассматриваю краски на палитре, эту первооснову живописи. На душе становится светло и радостно, хочется работать.

Свои работы Савельев придумывает, а не приво­зит с пленэров. Все его выставочные полотна – не натурные. Даже известная «Гроза над Тверью» написана не под зонтом и не на берегу, во что вообще трудно поверить.

– Как же на память можно так написать небо…

– Но я же достаточно много писал этюдов. Я, в общем­то, знаю, как оно устроено – небо… с художественной точки зрения, – улыбается Андрей.

А вот если бы Савельева спросили, какое можно привести доказательство существования Бога, он бы ответил, что признак Бога – человек, наделенный чувством гармонии, основа которой – золотое сечение.

– У меня есть хороший друг, он техник, и мы однажды рассуждали как раз на тему «золотого сечения». Он говорит, это чистая геометрия, я спорю: так им пронизано все мироздание, и мы эту гармонию подсознательно чувствуем. Всепронизывающая вещь. Друг говорит: ерунда! Открывает книжку, показывает картинку, на ней дерево. Где тут золотое сечение? Берет логарифмическую линейку, меряет и – находит…

Савельев – один из немногих тверских художников, который открыто рассуждает о современном искусстве. Что говорить, первая его персональная выставка прошла не где­нибудь, а в галерее современного искусства «Аврора», чья хозяйка искусствовед Лариса Польшикова крайне внимательно относилась к работам, которые могли быть размещены в ее стенах.

– Мы легко рассуждаем на тему искусства, которое было двести лет назад, – говорит Савельев. – Оно давным­давно описано, систематизировано, мы его можем видеть в контекстах эпохи, событий. Сейчас язык современного изобразительного искусства очень разнообразен, поэтому спешить навешивать ярлыки никак нельзя. Не выработан язык, которым можно объяснить некие явления современного искусства.

Главным мерилом в творчестве для Савельева, будь то «вечный» реализм или «авангардный конструктивизм», является честность художника перед самим собой.

– Зрителю сложно иногда понять мотивы, само произведение, но зритель странным образом чувствует фальшь. Даже без образования и специальных знаний он имеет внутренние ориентиры, которые ему подсказывают, где искусство, а где его нет.

Александр ДЫЛЕВСКИЙ

Фото автора

Очереди порой движутся… назад

Чтобы демографическая ситуация в России выправилась, в каждой семье должно быть трое детей. А лучше – пятеро. Но тогда на то, чтобы сидеть с детьми дома, мамам придется положить многие годы. Детских садов не хватает.

Довольно остро эта проблема ощущается в Твери, хотя городская администрация отрапортовала: в этом году в садики пойдут 85 процентов очередников, то есть 4,5 тысячи детей. Тем не менее в общественную организацию «Тверской гражданский союз» обращаются молодые родители с огромным количеством жалоб.

Хорошая, казалось бы, идея – ввести электронную очередь. На практике она, можно сказать, провалилась. Вместо того, чтобы ускорить и сделать прозрачным продвижение к заветному месту в детском саду, электронная очередь, напротив, дело тормозит и «затуманивает».

Подтверждением тому – история молодой мамы Анастасии. Она рассказала, как встала в электронную очередь, но ребенка не устроили ни в один детский сад, а только отодвинули на 100 позиций назад. Когда она обратилась к чиновникам, ей намекнули, что бесплатно нынче мало что делается.

Кстати, на коррупцию в сфере дошкольного образования жалуются очень многие родители. Средняя «такса» за место в детсаду – 30 тысяч рублей, и ребенок «чудесным» образом становится «льготником».

Есть и другие любопытные факты. По законодательству, существуют некие льготы, в том числе и для детей чиновников, в то время как дети «простых смертных» должны ждать в общей очереди и продвигаться назад, а не вперед. И где тут социальная справедливость? Почему ребенок, например, судьи идет в сад без очереди, а ребенок мамы, состоящей в разводе, не попадает вовсе, хотя по факту мама является матерью­одиночкой?

Дальше – еще интереснее. Тем мамам, которые пробили место в детском саду, начинают вставлять палки в колеса. Например, семья живет в поселке Химинститута, а ребенка определяют в детский сад в микрорайоне Юность, откуда семья уже давно выехала и с очереди там снята. То есть: «Вы хотели место в детсаду? Получите! Мы свою работу выполнили, остальное – ваши проблемы».

Одна из тверских семей, пройдя все «круги ада» с устройством ребенка в сад, просто плюнула на все и отвезла малыша к бабушке в Западную Двину, где его смогли взять в группу. Теперь видятся по выходным. И то не всегда.

Также поражает, как с упорством, достойным лучшего применения, у нас не хотят официально закрепить порядок, по которому ребенка ставят в очередь с момента рождения, а не с момента обращения родителя. Многие российские регионы сделали именно так, и проблема сдвинулась с мертвой точки.

Очевидно, что детских садов не хватает физически: нет зданий, где они могли бы разместиться. Построенный в прошлом году в микрорайоне Радужный садик, естественно, смог решить проблему лишь одного микрорайона. Но строить новые детсады власти не спешат. Мол, через несколько лет нас ждет «демографическая яма»: рожать станет уже поколение 1990­х, которое гораздо более малочисленно, чем поколение 1980­х, а значит, детские сады будут пустовать. Получается, что чиновников сейчас гораздо больше заботит возможная перспектива падения рождаемости и связанное с этим снижение потребности в детсадах, чем проблемы конкретных семей.

1 июня наш «Тверской гражданский союз» провел пикет. Его инициаторами стали сами родители. На пикет вышли 30 тверских семей. Среди предложений, прозвучавших на акции, – инициативы по передаче пустующих зданий под организацию детских садов и по введению компенсации в размере пяти тысяч руб­лей за вынужденное пребывание детей дома.

Первым итогом деятельности «Тверского гражданского союза» в решении проблемы с нехваткой детских садов стало устройство в дошкольное учреждение двух детишек. И мы уверены, что таких детишек станет больше.

Сейчас мы готовим массовые обращения, в том числе в суды. Они объединят интересы и требования многих семей.

Я уверен, что все вместе мы сможем найти выход из этой непростой ситуации. Дети – это будущее нашей страны. И мы, взрослые, обязаны дать им счастливое детство.

Артём ВАЖЕНКОВ, председатель «Тверского гражданского союза»

 

Этой публикацией «Тверские ведомости» открывают дискуссию на проблемную тему очередей в детские сады и надеются, что поступит официальный ответ администрации города Твери.  

Вот уже два лета мой бывший однокурсник по МГУ, ставший ныне заведующим отделением культурологии Высшей школы экономики (ВШЭ) в Москве, Виталий Куренной приглашает меня по­участвовать в летней практике ( «летней школе») студентов этого престижнейшего вуза в Торжке. Сначала непонятно было: зачем культурологам практика, почему выбран Торжок, что конкретно я могу дать студентам? Да и что такое московский элитный студент?

Студенты и впрямь оказались куда современнее меня. С Интернетом – на «ты», у всех диктофоны, ноутбуки и планшетники. Очень свободные в общении молодые люди.

 Семинары проходили в комнате отдыха. Усаживались и укладывались они как им удобно – без стеснения. В весьма свободной обстановке мы общались две полноценные учебные пары.

Тема истории провинциального искусства здесь могла звучать странно. Ибо будь в живых ее носители, они от таких исследователей точно упали бы в обморок. Но семинары прошли великолепно. Поскольку состоялись они вечером и закончились уже после ужина, мне пришлось остаться ночевать в этом «кампусе» в помещении Торжокского политехнического колледжа, на базе которого летняя школа ВШЭ проводится уже два года.

Цель школы – научить студентов удивляться разнообразию человеческого бытия. Не игнорировать проблемы, а учиться понимать город, такой не похожий на Москву. Для этого будущих культурологов, социологов и философов привезли в Торжок (заезд, занятия, еда и проживание для студентов бесплатные!), читали для них лекции и приглашали тех, кто мог что­то интересное рассказать, учили смотреть и замечать.

Провинциальную архитектуру старого Торжка ребята, разумеется, сами не заметили. Поэтому немедленно после семинара изъявили желание ее смотреть.

Что касается меня, то я белой завистью завидую этим горящим глазам, свежим чувствам и – способности молодости спать когда придется, а не когда наступает ночь. Далеко за полночь студенты пели под гитару, смотрели Гринуэя, потом бегали к преподавателям обсуждать увиденное. Глядя на них, веришь, что молодое поколение ни в коем случае не может считаться «потерянным» и «обреченным», что бы оно в массе своей из себя ни представляло.

На этом фоне жалею я даже не о своих семнадцати годах – у меня не было такого, ну что же… Жалею, что своим тверским студентам мы такой роскоши общения предоставить не можем. А очень бы хотелось…

Павел ИВАНОВ, «Тверские ведомости»

Читаю вашу газету давно и с интересом, особенно нравится страничка «Почта».

Пишу впервые после прочтения письма на этой странице под заголовком «Тариф повысили с июня». А вот наша УК «Южный» тариф повысила с января этого года и в два раза, целых три графы в платежке. Причем сделано это по 10 домам, а всего в ведении госпожи Ёлкиной (директор УК) 47 домов в жилом районе Южный. Не буду описывать, в каком плачевном состоянии наш дом, все это мы изложили в жалобе в жилищную инспекцию, затем в прокуратуру Московского района. За полгода дело не сдвинулось с мертвой точки. Плата за квартиру у нас самая высокая не только по городу, а и по сравнению с соседними домами, которые не относятся к нашей УК. Мы со страхом ждем квитанций за июль. К январской добавке да еще июльская… А на хлеб у пенсионеров останется, а?

Э.Х. АЛЕКСЕЕВА, ветеран труда т Тверь

Уважаемая редакция! Прочитали письмо А.И. Кудрявцева в вашей газете № 19 от11–17 мая 2012 года. Он через газету просил разыскать однополчанина­фронтовика Ленского Виктора Сергеевича, проживавшего в деревне Лесниково Оленинского района. К сожалению, администрация Холмецкого сельского поселения вынуждена сообщить, что Ленский Виктор Сергеевич на территории поселения не проживает. Зато администрация поселения нашла телефон дочери Ленского Виктора Сергеевича – Ленской Елены Викторовны, с которой он на данный момент проживает в Истре Московской области. Вот ее номер: 8 903 558 77 67.

С.Н. КРЫЛОВ, глава Холмецкого сельского поселения Оленинский район

В нашем поселке Химинститута у дома № 32 вырубили все роскошные молодые березы!!!

Вопиющая картина! Приехали из «Зеленстроя» люди в жилетках и все вырубили! Остались корешки и вершки, испохабленный двор, изуродованные деревья, кустарники! И все это по команде директора «Зеленстроя» Вишневецкой. Куда смотрит администрация? А посмотрите, что сделали в районе площади Гагарина, также по команде директора вырубили шикарные тополя, березы, которые стояли по второму ряду, вдали от трассы, в районе магазина «Лента». В общем, погубили зеленую зону! Пока будет такое твориться, горожане будут задыхаться без деревьев! Неужели нельзя найти управу на самовольство и навести порядок с вырубкой зеленых насаждений?

Э.Э. БИРЮЧИНСКАЯ, врач высшей категории Тверь

Дорогая редакция!

Прочитав в номере 24 письмо «Надо ли требовать льготы детям войны?», не удержались с откликом. Дети военного времени, у кого отцы воевали, все хватили лиха. Они наравне с матерями ковали победу.

На селе ребенок даже пяти лет тащил сноп. Все дети были в поле, даже груднички, так как их мать выполняла полевые работы.

О военном времени разговора нет, а вот после войны дети разделились. Детям, у которых отцы вернулись с войны или вовсе не воевали, или рожденные во время войны неизвестно от кого, когда отцы воевали, – не надо льгот. Дети защитников Родины, погибших в Великой Отечественной войне, – это совсем другая категория, и их с детьми военного времени обобщать не надо. Они официально, подтверждено документально, являются детьми погибших и пропавших без вести воинов. Нашим мамам пришлось самим зарабатывать средства на содержание детей, поить, кормить, обувать, одевать, учить.

Дети, которые не дождались с войны отцов, лишились всего. Многие были беженцами, эвакуированными, в оккупации у немцев, потеряли все, что было до войны. Одной матери в таких условиях поднять такую тяжесть было не под силу, даже если один ребенок, а до войны детей было много в каждой семье.

Поэтому детям­сиротам пришлось работать с малых лет, учиться без отрыва от работы, носить ветхую одежду, а о питании говорить не приходится, даже грудничкам было голодно. «Мы голод и гоненье знали, кто был с отцом, то счастье знал, мы выживали сами».

Для детей войны, у которых отцы вернулись, война сразу закончилась. У кого отцы умерли, они имеют могилу, куда можно сходить поклониться, положить цветы. Для детей­сирот, у кого отцы не вернулись, война до сих пор не закончилась.

Они просматривают газеты, слушают радио, смотрят телевизор, спрашивают у знакомых, может, что пропустили, вдруг поисковые отряды нашли и опознали отцов.

А кто получил похоронные извещения, тот не может навестить могилу отца по состоянию здоровья, из­за недостатка средств, а чаще всего не найти место захоронения.

Каждый год в День памяти и скорби дети погибших воинов собираются на митинг и возложение цветов.

Вот 22 июня 2012 года пришли на площадь Революции, погоревали и возложили венки и цветы к обелиску Победы.

Другого места, где бы нам поклониться нашим отцам, у нас нет. Вместе с нами поскорбить о наших отцах, не вернувшихся с войны, не нашлось времени ни у городской власти, ни у депутатов, ни у совета ветеранов.

Большое спасибо Кулеш Марине Петровне, специалисту министерства социальной защиты населения. Выступила на митинге, нашла нужные слова сочувствия,подход к сердцу каждого присутствовавшего. Приняла участие в шествии к обелиску Победы, возложила цветы. Пожелала успеха в признании понятия «дети­сироты» и добиться присвоения им социального статуса на государственном уровне.

Большое спасибо директору комплексного центра социальной работы Чебан Елене Александровне за теплый прием, за прекрасное отношение к нам.

Мы надеемся, что нас все­таки поймут, кто мы такие – «дети погибших и пропавших воинов», и не будут путать с «детьми     войны» и «детьми военного времени».

Надеемся, что добьемся статуса и закон о семьях погибших будет действовать и для нас за нашу тяжелую жизнь, недополученную ласку, за трудности и лишения. Многие из нас до сих пор не имеют нормального жилья.

Н.А. СЕРГЕЕВА, Е.М. НИКИТИНА В.М. САВИНА, Г.А. ЯКУНИНА, Н.А. ВЕТРОВА, В.С. ГОРОХОВА, дети не вернувшихся с войны отцов

Победительнице конкурсов, проводившихся в День города Твери на фестивале газеты «Тверские ведомости», вручен обещанный приз – бесплатная подписка на газету с августа по декабрь 2012 года.

Выиграть приз пенсионерке Серафиме Шиловской активно помогали ее внуки – Аня и Миша Семёновы. 

Оказалось, что «Тверские ведомости» Серафима Ивановна читает регулярно и любит давно. Сейчас она газету покупает в киосках, а раньше, когда работала в детском саду музыкальным руководителем, нашу газету постоянно выписывали на детский сад.

– А сейчас газета еще и красочная стала, еще более интересная, яркая, – считает Серафима Шиловская. – И потом, очень удобно, что она раз в неделю выходит – сел, не спеша почитал, выбрал, что нужно. Рубрики появились интересные, детская страничка нам понравилась, мы с внуком Грамотейкина читаем, расшифровываем. Очень хорошо, что появилась полезная и нужная для людей новая рубрика «Справочная». И на политические темы я люблю читать статьи, и о повседневной жизни.

Мы рады, что бесплатная подписка на «Тверские ведомости» попала по нужному адресу – в дружную читающую семью.

Марина СМИРНОВА

Создатель ансамбля Валаамского монастыря происходил из тверских крестьян

За время своего многовекового существования Валаамский монастырь, как писал летописец обители монах Иувиан (Красноперов), «воспитал много дивных подвижников; некоторые из них уже прославлены Святой Церковью, а другие еще не удостоились открытого прославления, но известны своею несокрушимою духовной крепостию, славны подвигами веры и благочестия…».

Будущий великий валаамский игумен Дамаскин, при котором произошел наивысший расцвет этой обители в XIX веке, родился в 1795 году в Тверской губернии, Старицком уезде Мичковской волости, в деревне Репенки в семье крестьян Конона и Матрены, при крещении назван Дамианом.
Когда юноше исполнилось двадцать лет, родители стали предлагать Дамиану жениться. Но тот, имея желание служить Богу, решил уйти в монастырь. Сначала он сходил с паломниками в Киево­Печерский монастырь, где чудесно исцелился от хромоты, которой страдал с семи лет. Затем отправился в Соловецкий монастырь. Из Соловков он зашел на Валаам. Там ему так полюбилось, что решил остаться в обители. Дома он испросил благословение родителей. С трудом, но они благословили его. До конца жизни, уже великим старцем, игумен Дамаскин со слезами вспоминал, как отец провожал его три версты от деревни, кланялся земно и долго кричал: «Дамианушко, прощай!» Дамиан никогда более не возвращался домой в Репенки, лишь узнав о кончине родителей, он почтил их память великолепными надгробиями, сохранившимися чудом до наших дней, хотя храм в Мичкове разрушен в годы войны.

Послушник Дамиан был добрым и скромным. В обители его определили на послушание к старцу Евфимию. В то время Валаам славился своими старцами. Евфимий имел дар прозорливости, и при первой встрече низко поклонился неизвестному юноше, угадывая в нем будущего игумена. Дамиан смутился и только смог выговорить: «Хочу спастись, научите…»

В июле 1819 года Дамиан был принят в число братии Валаамского монастыря, где постепенно проходил разные послушания: шил сапоги, чинил рукавицы, работал в хлебной, кормил нищих.

На Валааме Дамиан выучился читать и писать, со временем его начали определять на послушание в храме. Лишь в конце 1825 года Дамиан, на 31­м году от рождения, был пострижен в монашество с именем Дамаскина.

С 1827 по 1833 годы Дамаскин почти шесть лет безвыходно прожил в пустынной келье в глубине острова. Труды и молитвы его заметили. В 1833 году он был переведен во Всех­святский скит для управления им, а 30 января 1839 года Дамаскин был возведен в сан игумена всего монастыря. Решение было принято по совету архимандрита (будущего епископа) Игнатия (Брянчанинова), ныне почитаемого в лике святых. Архимандрит Игнатий рекомендовал Дамаскина как лучшего инока на Валааме. С марта 1839 года Дамаскин фактически принял управление Валаамским монастырем.

Игумен Дамаскин вошел в историю как великий устроитель Валаама.

При нем были полностью выстроены заново постройки скита во имя Всех Святых. После этого Дамаскин приступает к постройке гостиницы, которая была окончена в 1852 году. В 1874 году к гостиному дому были пристроены задние флигеля с двумя трапезами, кухнями, баней и другими службами, была проведена вода.

В 1853 году иждивением петербургского купца Солодовникова, по проекту архитектора А.М. Горностаева, трудами и заботами отца Дамаскина был построен великолепный храм и скит во имя святителя Николая, одна из жемчужин Валаама.

В 1855 году устроен скит во имя преподобного Александра Свирского. В 1856 году построен новый странноприимный каменный двухэтажный дом.

В 1864 году под наблюдением и руководством Дамаскина, по составленному архитектором Горностаевым плану, было воздвигнуто трехэтажное каменное здание, вмещающее в себя водоподъемную паровую машину, кузницу, слесарную мастерскую, столярную, литейную, пильный завод, мельницу, прачечную, баню и разные другие хозяйственные службы и мастерские. Вода добывалась посредством паровой машины из колодца, который трубой соединялся с проливом. Затем, в 1865 году, предприимчивый игумен Дамаскин проводит из этого водоподъемного дома туннелем воду в монастырь под все жилые здания.

Рядом с местом, где стояла его первая пустынная келья в 1870 году, игумен устраивает пятый при Валаамской обители скит во имя Коневской иконы Божией Матери. А в 1873 году Дамаскин основывает шестой скит в семи километрах от монастыря к югу, на небольшом отдельном островке.

В 1876 году им была освящена кладбищенская каменная церковь во имя преподобного Сергия Радонежского. Это был последний труд отца Дамаскина «по созданию и устроению храмов Божиих».

Кроме храмов при Дамаскине Валаам пересекли великолепные дороги, были устроены мосты. На выставках садоводства, плодоводства, огородничества, бывших в Финляндии и Санкт­Петербурге, обитель за предоставленные фрукты и овощи удостаивалась нескольких серебряных и одной золотой (за садоводство) медали. Живописная монастырская мастерская и рисовальная школа удостоены серебряной медали Академии художеств.

У обители появились три парохода, кожевенный завод и маслобойня, прекрасная библиотека. Все делалось руками монахов и трудников без помощи государства.

Настоятель Валаамского монастыря хорошо знал многих художников и охотно принимал их у себя. На Валааме работали М.К. Клодт, И.И. Шишкин, А.И. Куинджи, Ф.А. Васильев, Н.К. Рерих.

В 1859 году сюда приезжал А. Дюма­отец, настроенный изначально очень скептически, но и его очаровал валаамский игумен знакомством с произведениями писателя и радушным приемом. На Валааме бывали Н.С. Лесков и П.И. Чайковский.

С 1871 года, после первого инсульта, Дамаскин постепенно отходил от общественных дел. Несмотря на частичный паралич тела, разум его был ясным до самой кончины. Среди братии он пользовался непререкаемым авторитетом, его уважали как старца и духовника. Утром 23 января 1881 года Дамаскин скончался. На могиле его был воздвигнут величественный гранитный крест с надписью: «Раб Божий игумен Дамаскин, скончался 23 января 1881 года, 86 лет от рождения, управлял обителью в сане игумена 42 года, а всего жития его на Валааме 62 года».

Илья СЕРГЕЕВ