Глава 1. «От Москвы до Твери»
Весна 1767 года. Почти пять лет прошло с тех пор, как короновалась Екатерина и сама себе возложила на голову царский венец…
Бывшая принцесса Софья Фредерика Августа, принцесса немецкого заштатного Ангальт-Цербского княжества царствовала в России долго- 34 года. Целая эпоха. Историки назвали этот период – «эпохой просвещенного абсолютизма».
О Екатерине II написано много. Приведем лишь одну из характеристик, которую дают ей: «Это была высокообразованная, умная, деловая, энергичная, честолюбивая и лицемерная женщина».
И так, 28 апреля 1767 года. «Сего месяца 28 числа, – так описывает очевидец начало путешествия Екатерины 11 по Волге, – по полудни в 4 часа Ее Императорское Величество при пушечной пальбе и провожании многочисленного, по всем улицам собравшегося народа, соизволила выехать из Москвы в Тверь для шествия в Казань. Того же числа в 8 часов без четверти прибыть изволила на Черную грязь, где, переменив лошадей, и простившись с некоторыми провожавшими знатными особами, отправилась в путь в 8 часов». («Санкт – Петербургские ведомости» № 37, 1767 г.).
Через три с половиной часа она была в Солнечногорске (Подсолнечная гора), а в 4 утра на следующий день процессия въехала в Клин. «29 числа, как был воскресный день, то Ее Императорское Величество высочайше изволила слушать божественную литургию в Клину в церкви Успения Пресвятой Богородицы, и по окончании кушать, а в 12 часов по полудни отправиться из Клину в путь, и, переменив в Завидове и Городне лошадей, благополучно прибыть изволила в девять с половиной
часов в Тверь».
Запомнилось современникам и то, что во все время продолжавшегося до Твери путешествия погода была «прекрасная и теплая». В селе Городня императрицу встретил новгородский губернатор, генерал-майор и кавалер Яков Ефимович Сиверс, а «до тех пор ее сопровождал московский губернатор, тайный советник Юшков». (Тверская губерния была образована лишь 1796 году – здесь и далее прим. автора).
Глава 2. «В Твери»
Кто именно сопровождал императрицу до Твери корреспондент санкт-петербургских ведомостей не сообщает, однако указывает, что «чужестранные при дворе Ее Императорского Величества, обретающиеся министры, почти все из Москвы поехали в Ярославль».
Писатель-историк Валишевский же пишет, что в путешествии участвовали венский, берлинский и датский посланники. Тверь встретила Екатерину троекратным салютом из 101 орудия. «Ее Императорское Величество, наша всемилостливейшая Государыня изволила, к неописуемой радости здешнего города и всего Тверского уезда третьего дня сюда из Москвы прибыть для предприятия по Волге реке путешествия».
Специально к приезду императрицы в Твери по инициативе смоленского губернатора графа В.В. Фермора начали возводить две триумфальные арки. Но закончить успели только одну на въезде в кремль, который существовал в нашем городе с 1317 по 1776, когда крепостные укрепления были срыты, как пришедшие в негодность. Это был первый монумент в Твери. К сожалению, изображение арки не сохранилось. Известно лишь, что со стороны обращенной к городу был изображен вензель императрицы в золотой раме, а с противоположной — ее портрет, также обрамленным золотом. Со временем, за ветхостью ворота были разодраны. Вторые триумфальные ворота на Полуциркульной площади были достроены лишь спустя 20 лет в 1787 году. (Анна Горбунова «Триумфальные ворота». Журнал «Тверца», 2005 г.)
Сразу по прибытии в город, императрица отправилась к местной святыне – Спасо-Преображенскому собору, где из батальона Новогинского полка был выстроен почетный караул, а у дверей собора Екатерину встречал архиепископ Тверской и Кашинский Гавриил. Им же был отслужен божественный молебен и произнесена приветственная речь. После молебна в Архиерейских палатах (часть Большого Путевого Императорского дворца) состоялся торжественный обед, во время которого «сей провинции дворянство, морские, сухопутные офицеры, знатнейшие служители и магистрация, как здешнего, так и соседнего города Торжка всемилостливейше допущены были к Ее Императорского Величества руке».
Интересная деталь. Во время торжественного обеда архиепископом были представлены императрице несколько малолетних семинаристов, которые говорили «на Российском, Латинском и Греческом языках поздравления Ее Императорскому Величеству речи, и всевысочайше приобрели благоволение».
Первоначально отъезд из Твери был назначен на 1 мая. Однако его пришлось отложить на день. Слишком много было дел. И, прежде всего, необходимо было осмотреть город, до основания сгоревший в 1763 году и уже восстановленный. Результатами работ императрица осталась довольна. Графу Фермону, генерал-аншефу, сенатору и кавалеру, которому было поручено восстановление города, «изволила прещедрая Монархиня из своих рук всемилостливейше пожаловать золотую, брильянтами осыпанную табакерку». Местный воевода был повышен чином. Не остались без вознаграждения и другие.
Об этом событии история оставила нам воспоминания нашего земляка Диомида Ивановича Карманова. Учитывая значимость события для жителей города и то, что самому Карманову было в то время 27 лет, можно с большой долей вероятности утверждать, что автор был непосредственным участником тех событий.
«В 1767 году вознамерилась сия Великая Государыня осмотреть лежащие по Волге пространной своей империи провинции, изволила указать в Твери и во Ржеве построить потребное количество галер и других судов; и как все было приготовлено, то в апреле месяце того года прибыть изволила в Тверь и несколько дней здесь Высочайше присутствовать. Между тем мая 2-го числа праздник Преполовения Пятидесятницы, в который в Твери издревле бывает для водоосвящения на реку Волгу и вокруг по крепостному валу крестное хождение. В сей праздник Тверь имела счастие видеть Великую свою возобновительницу по слушании Божьей службы в соборной церкви, шествующую на реку Волгу в процессии и оттоль обратно в соборную церковь пешком. После этого изволила Ее Величество отплыть в Казань и далее, при радостном восклицании и излиянии сердец всего народа».
Среди распоряжений, данных в Твери, было и такое: «Всякому обывателю, каменный дом построившему, или кто впредь такое здание построит, отпускать листовое кровельное железо безденежно». То есть бесплатно.
Не был забыт и Торжок, погоревший годом раньше. На его восстановление было пожаловано 50 тыс. рублей.
Глава 3. «Попутчики»
Для путешествия по Волге были построены специальные галеры – «крытые, разделенные на отделения и меблированные, из которых одна, царская, вмещала полный апартамент с гостиной, где государыня обедала с двенадцатью лицами свиты без всякой тесноты».
Императорская галера «Тверь», спущенная со стапелей тверской верфи 3 апреля 1767 года, входила в состав флотилии из 10 судов. Основной материал, из которого она была сделана,– сосна, набор из дуба, декор из липы и березы. Императорская галера имела следующие размеры: длина – 39 метров, ширина – 7, 65 метров, высота – 7 метров. Кормовая надстройка судна была щедро украшена резьбой.
Здесь же размещались восемь уютных кают. Резной фигурой был украшен и нос галеры. Галера была построена по чертежу, выполненному Михаилом Щепининым и утвержденному Адмиралтейств-коллегией. Галера могла развивать скорость от 10 до 14 км в час.
О комфортабельности галеры красноречиво говорят слова датского посланника Ассебурга, отмечавшего, что там «нет недостатка ни в одном из тех удобств, которые можно было иметь только в столице».
Три царских сановника, сопровождавших Екатерину в этом путешествии, имели свои галеры. Так, передовая галера, бывшая под командою графа И.Г. Чернышева, называлась «Волга». Галерами «Ярославль» и «Казань» соответственно командовали граф Г.Г. Орлов и генерал-аншеф З.Г. Чернышев. Каждому из них было в то время 41, 33 и 45 лет. (Напомним, что Екатерина родилась в 1729 году).
Если три брата Чернышевых принадлежали к древнему дворянскому роду, то пять братьев Орловых возвысились только при Екатерине. Забегая вперед, скажем, что только один тогдашний попутчик императрицы – Иван Чернышев пережил Екатерину, и то всего лишь на один год.
Стоит сказать несколько подробнее о Григории Орлове. Еще 9 октября 1762 года барон де Бетейль писал о нем в своем донесении герцогу Шуазелю: «Это очень красивый человек. Он был возлюбленным царицы в течение нескольких лет». Спустя два года 25 ноября 1764 года французский поверенный в делах Беранже писал из Петербурга: «Чем более я присматриваюсь к г. Орлову, тем более убеждаюсь, что ему только не достает титула императора…Он держит себя с императрицею непринужденно, что поражает всех». Лишь в начале 1770 года Григорий Орлов впал в немилость.
Но все это будет позже. А пока, сразу после обеда 2 мая 1767 года «при продолжающейся с города и галер пушечной пальбе и игрании на трубах подняли якоря».
«Быстрое течение реки Волги подает надежду, – находим мы в повседневной записи похода, – что Ее Императорское Величество сей водяной до Казани путь, которого расстояния отсюда хотя и считается 1 100 верст, может в две недели окончить».
Глава 4. «Вниз по Волге»
В 8 часов вечера путешественники достигли села Городня, «против которогу» и заночевали. На следующий день флотилия снялась с якоря и на веслах дошла до села Сухарни, где и отобедали. Затем «приплыли на второй наслег (ночлег) к селу называемому Новоселье». 4 мая из-за непогоды пришлось в 10 часов бросить якорь у деревни Топорки.
«Ее Величество, невзирая ни на чувственную стужу, ни на непрестанно оба дня льющий дождь, находилась не только при вожделенном здравии, но с веселым духом принимала неприязненность погоды».
В 3 часа дня вновь подняли якоря и продолжали путешествие до села «Белгородка (Белый Городок), против коего Ее Величество вечерний стол иметь и ночевать изволила». 5 мая из-за встречного ветра суда снова шли на веслах и к 11 часам достигли «монастыря Преподобного Макария, называемого Колязина, где мощи сего Святителя почивают».
В те времена Калязинский монастырь после того, как был отстроен заново после разгрома поляками, представлял собой внушительное архитектурное сооружение с 9 боевыми башнями. Общая длина крепостных стен составляла 730 метров, высота их достигала 8 метров, а толщина – 2,5 метров.
О набожности Екатерины II хорошо известно. Приехав в Россию, она приняла православную веру и строго соблюдала все православные обычаи.
В монастыре императрицу уже ждал архиепископ Тверской и Кашинский Гавриил. Были среди встречающих архимандрит монастыря Иоасаф и воевода города Кашина.
Императрица соизволила посетить келью архимандрита, «где как духовенство, так и съехавшееся дворянство и купечество городов Кашина, Углича и Бежецка к руке допущены были». Здесь она приложилась к животворящему кресту, святым иконам и мощам Преподобного Макария.
Путешествие было продолжено в тот же день и плыли до села Городища, где и остановились на ночлег.
Здесь мы и расстаемся с путешественниками. Добавим лишь, что Екатерина II и ее спутники благополучно достигли Казани. А 29 июня все того же 1767 года «Санкт-Петербургские ведомости» извещали своих читателей о том, что «из Москвы получено радостное известие, что Ее Императорское Величество, наша всемилостливейшая Государыня в четверток к вечеру, то есть 14 числа сего месяца, при вожделенном здравии, по совершении путешествия в Казань из Симбирска туда возвратилась».
Вместо послесловия
Путешествие весной-летом 1767 года Екатериной II предпринято было, конечно же, неслучайно. Годом раньше, 14 декабря 1766 года, появился ее манифест о созыве Большой комиссии, которая должна была «обеспечить права всех и каждого, усовершенствовать законодательство, суд и расправу». И путешественницей, видимо, двигало желание не только посмотреть на свою державу, но и произвести хорошее впечатление на своих поданных.
«Все души успокоились, все лица оживились», – такими словами характеризует Н.М. Карамзин общественное настроение в то время.
«Это настроение, – продолжает В.О. Ключевский, – восторженно выражалось при народных встречах Екатерины, особенно во время ее путешествия по Волге в 1767 году».
Из повседневной записи путешествия явствует, цель была достигнута. Современник не скупился на эпитеты: «благодарные жители, бегущие толпами», «при непрестанных восклицаниях», «вздыхание и пролитие радостных слез» и т.д.
Нужное впечатление удалось произвести не только на своих, но и на чужих. Екатерина писала с дороги, что даже «иноплеменников», то есть дипломатический корпус, ее сопровождающий, не раз пробивали слезы при виде народной радости, с какой ее встречали. Похоже, что и ей самой путешествие понравилось. Много лет спустя Екатерина предприняла еще одно путешествие, но то была уже другая река и другие попутчики.
А что касается народа, то А. Брикнер со ссылкой на С.М. Соловьева сообщает такую подробность о «любезной Матери Отечества»: «Когда во время путешествия императрицы по Волге, весною 1767 года, ей было подано несколько сот челобитных с жалобами на тяжкие поборы помещиков, все эти просьбы были возвращены, с подтверждением, чтобы впредь таковых не подавали».
Что же касается галеры «Тверь», на которой Императрица совершила это путешествие, то она после завершения плавания была приписана вместе с другими судами флотилии Казанскому адмиралтейству, причем государыня повелела ее «хранить вечно, не переменяя того вида, какой она имела во время Высочайшего путешествия». Наказ императрицы строго выполнялся в течение почти двух веков в Адмиралтейской слободе Казани: галере «Тверь», ставшей музеем и помещенной в специальный деревянный павильон, удалось пережить и восстание Пугачёва, и лихолетье Гражданской войны.
Галера «Тверь» просуществовала до нашего времени и сгорела из-за ребячьей шалости в 1956 году в Казани, где она размещалась после завершения путешествия на территории бывших Журавлевских казарм. Кстати. В память об этом в Казани не так давно установлен памятный знак.
Изображение галеры «Тверь» вошло в герб еще одного поволжского города — Костромы. Но и это еще не все. Эту галеру можно увидеть на картине художника А. Беггарова, написанной в 1879, которая хранится в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге.