Я с детства был склонен к «писанине» и иным гуманитарным изыскам, но после школы, за компанию с одноклассниками, пошел в «политех», о чем потом, в течение десяти лет, немало жалел. И только в перестройку, в период всеобщего хаоса, судьба повернулась так, что я все же оказался в журналистике.
Не помню, что именно меня подтолкнуло, но както раз сел я и написал два письма с предложением своих услуг в редакции двух тогда наиболее популярных тверских газет: в «Тверские ведомости» и в «Новую газету», предшественницу нынешнего холдинга на Озёрной. Пригласили меня на беседу и та, и другая. Выбор же я сделал в пользу «Ведомостей». И я благодарен судьбе за то, что пришел именно на Рыбацкую, 23, где тогда располагалась редакция «Тверских ведомостей» – органа областного Совета народных депутатов.
Активная консервативность
То, что попал именно туда, куда нужно, я ощутил уже в первые дни работы. Да, наверное, и в самый первый день, когда главный редактор Владимир Захарович Исаков прямо спросил меня: «Мы – консервативная газета. Вас устраивает такая политическая позиция? Или предпочтете писать о культуре и прочих неполитических вопросах?». Меня такая позиция вполне устраивала, ибо к тому времени уже было вполне ясно, в какую трясину тащит страну Ельцин. По крайней мере, мне ясно.
Надо сказать, тогдашняя позиция «Тверских ведомостей» была не просто исключением среди активно плодившихся СМИ, но и исключением, вызывающим большой интерес читателей. Это был, насколько я знаю, единственный период в жизни газеты, когда ею, и весьма успешно, торговали и в Москве. Помнится, вся «площадь трех вокзалов» была уставлена лотками с самыми разными изданиями. И на всех присутствовала и наша газета. Мы без экивоков писали даже о расстреле Белого дома в октябре 1993 года – писали, опираясь на рассказы людей, принимавших непосредственное участие в спасении его безоружных обитателей.
Нашими собеседниками и консультантами по этой теме чаще всего были Валерий Кривенко, руководитель Тверского центра медицины катастроф, и Артём Гатаев, один из командиров нашего СОБРа. И та, и другая структуры были рождены именно в те годы и существуют по сей день, под теми же или иными названиями. Там же служит и Артём Валерьевич. А вот следы Кривенко затерялись…
Время новых идей и проектов
Да, это было время новых идей, структур, проектов. Но, к сожалению, далеко не все они реализовались, не все дожили до наших дней, а некоторые переживают сейчас второе рождение: 20 лет понадобилось для понимания того, что некоторые люди понимали уже тогда! Приведу лишь три наиболее ярких примера проблем, которые обсуждались в те годы на страницах нашей газеты.
Разворот взлетной полосы в Мигалове. Заговорили о необходимости этого в связи с двумя, произошедшими с интервалом около года, катастрофами «Антеев» при взлете. Оба они упали за чертой города, но кто знает, как могло бы быть в дальнейшем. Для реализации программы разворота взлетнопосадочной полосы даже была создана специальная структура под названием, если мне не изменяет память, «АэроТверь». Но проект был тихо спущен на тормозах, и о возобновлении его заговорили только сейчас.
Высокоскоростная железнодорожная магистраль (ВСМ), почти параллельная существующей Октябрьской железной дороге, предназначенная для целевого использования скоростными поездами (тогда – ЭР200 или предполагавшейся к выпуску на Тверском вагонзаводе «Русской тройкой»). Проект был похоронен экологами. Вряд ли экосистема Верхневолжья пострадала за 20 лет менее, чем пострадала бы в случае постройки ВСМ, но сейчас многие жалеют о ее отсутствии – в связи с пуском «Сапсанов».
Стратегия развития городского транспорта в Твери. О необходимости ее разработки в новых, непривычных для соцреальности условиях, связанных в первую очередь с резким ростом числа личных автомобилей, говорил, придя в редакцию, Валентин Георгиевич Григорьев, недавний (в то время) ученый секретарь политехнического института. Статья на эту тему была напечатана, но заинтересованной реакции компетентных органов не последовало: 20 лет этим вопросом никто не занимался, печальные результаты чего мы и наблюдаем сегодня.
Люди
Вспоминая редакцию тех лет, нельзя не вспомнить и о людях, которые создавали газету. Как ни смешно, но ее, тогдашнюю, объемом лишь немногим меньше нынешней, делали лишь шесть человек пишущих, считая и самого Владимира Захаровича и автора этих строк. Как это удавалось? Да, наверное, играло весомую роль и большое количество писем в редакцию, часть из которых публиковалась полностью, а на базе многих готовились и специальные статьи. Хотя понятно, что и то, и другое делалось опять же усилиями журналистов.
«Глыбой» редакции был «Евдокимыч» – заместитель главного редактора Александр Евдокимович Смирнов, бывший партаппаратчик, ходячая энциклопедия, причем отнюдь не только по политическим вопросам. На нем, естественно, была вся политика и околополитическая аналитика. Конфликтные темы, вечную тему ЖКХ и прочую «социалку» чаще всего брал на себя Владлен Кокин, человек с богатейшей биографией, чего только не повидавший в жизни, моряк и поэт. Вопросы культуры вел Константин Соколов, недавний выпускник истфака. А фотографиями обеспечивал газету Герман Чумаков, не гнушавшийся зачастую и писать, что получалось у него никак не хуже фотосъемки. Правда, разделение это, «по темам», было весьма условным – понятно, что при столь небольшом количестве сотрудников соблюдать эти рамки было сложно, да по большому счету и не нужно. Главное – чтобы были материалы, жизненные и актуальные. Делающиеся, разумеется, большей частью не за столом, а «в поле». Именно тогда, кстати, я впервые услышал выражение: «Хороший главред спрашивает у корреспондента, встреченного в редакции: «Почему вы не на работе?».
К сожалению, из всех названных живы сегодня лишь мы вдвоем с Костей Соколовым. Он сейчас работает в управлении информационной политики аппарата областного Правительства. Но и для меня, и – точно знаю – для него «Тверские ведомости» стали не просто школой, а скорее университетом отношения к журналистике, к Родине – большой и малой, к истории, к культуре. Да и, наверное, просто друг к другу.
Игорь БОГАТЫРЁВ