Из армий Калининского фронта армия под номером «30» имела не самую «звездную» судьбу. Вплоть до 1943 года она редко становилась героем сводок (хотя состояла из дивизий со славной боевой биографией).
В армию включались и из нее изымались различные части и соединения, что очень затрудняет описание ее боевого пути. Первые полтора года войны армия Дмитрия Лелюшенко перебрасывалась с одного участка на другой, туда, где нужен был сильный удар. Так, в начале 1942 года 30-я армия пыталась пробить «коридор» западнее Ржева к окруженной 29-й армии, к сожалению, безуспешно.
Газета армии, которая непритязательно называлась «Боевое знамя», в этот период выпускалась как четырехполосный четырехколонник формата А3, под редакцией батальонного комиссара Ивана Михайловича Лаврухина. Редактором он был талантливым. Это видно не только по тому, что Лелюшенко отзывался о нем с благодарностью в своих мемуарах, и по боевым наградам («За боевые заслуги» уже в июле 1942 года), но и по множеству откликов читателей – проще говоря, по письмам бойцов. Дошло до того, что газете приходилось специально (!) просить «военкоров-бойцов, командиров и политработников сообщать в своих корреспонденциях о себе следующие сведения: фамилия/имя/отчество, военное звание, точный адрес». У газеты был сильный свой коллектив, в котором, правда, трудно выделить особо выдающихся журналистов. Среди авторов, обращающих на себя внимание, отметим «Вал.» (вероятно, Валентина?) Медведева, очерки которого несут на себе отпечаток хорошего литературного образования. Это, во всяком случае, заметно по хорошо сбитому, полному внутреннего драматизма очерку, в котором рассказывается, как в освобожденном селе Гурьево на Шоше боец Иван Куракин встретился со своим отцом. В бытовую зарисовку автору удалось вложить и мастерски написанную картину боя, и рассказ о зверствах оккупантов (причем ненавязчиво), и собственно эпизод встречи – и все примерно в три с половиной тысячи знаков. Медведев умел и неплохо фотографировать: очерк, как в одном из сел мальчишки успели перед бегством немцев аккуратно испортить машину, так что наступающим нашим войскам достался исправный трофейный грузовик, снабжен его фотографией.
С фотографами в 30-й армии не было проблем. Здесь был на редкость сильный набор фотографов, работавших и в дивизионных газетах: Всеволод Реган, В. Колыбельников, Вячеслав Кондратьев. Все они могли при необходимости предоставить фотографии такого качества, на которых лица людей после ретуши не превращались в безликие маски, детали оставались видны даже на плохой бумаге, а сюжеты (большинство которых были, конечно, постановочными портретами героев) все равно сохраняли колорит сделанных «на переднем крае». Но по-настоящему газете «Боевое знамя» повезло, поскольку в ней работали в это время фотографы всесоюзного уровня: Борис и Ольга Игнатовичи. Количеством и качеством фотографий армейская газета не уступает центральным изданиям.
Работы обоих Игнатовичей (сохранилось их довольно много, и часть хранится сейчас в Российском государственном архиве кинофотодокументов) сделаны по большей части весной 1942 года, когда фронт стабилизировался под Ржевом. Публикации позволяют точно определить время их создания и, что еще важнее, опознать, кто и в связи с чем на них изображен.
Перед нами фотография Бориса Игнатовича с эпизодом вручения Гвардейского боевого знамени. Член Военного Совета армии тов. Доронин вручает Гвардейское знамя части, которой командует гвардии подполковник Каратун. Фотография опубликована в № 135 от 29 мая 1942 года, но дело происходило значительно раньше, потому речи присутствовавших при этом историческом моменте «Боевое знамя» опубликовало в № 106 от 30 апреля. Итак, выдержка из речи подполковника Каратуна:
«Товарищи гвардейцы! Принимая Гвардейское Красное знамя, я, от своего имени и от имени вас, заверяю Военный Совет и клянусь перед всем многомиллионным народом нашей отчизны высоко нести Гвардейское знамя как символ победы над заклятым врагом нашей Родины и всего прогрессивного человечества…
Да здравствует наш великий русский народ! Да здравствует наша героическая Красная Армия и ее главнокомандующий любимый вождь товарищ Сталин!».
Ольга Игнатович талантами не уступала брату, и ее работы публиковались ничуть не реже. Иногда они работали вместе, и тогда газета публиковала фоторепортажные полосы (трудоемкий и достаточно ответственный момент, учитывая условия, в которых делалась армейская газета). Поскольку заказы армии обслуживала 3я воздушная армия, которой командовали легендарные Михаил Громов и Георгий Байдуков, одна из таких полос и получила название «У летчиков Громова» (№ 54 от 9 марта 1942 года).
Что еще очень привлекает в газете весны 1942 года – здесь не было или почти не было шпиономании. Если армия брала деревню Клепенино, то и называлась она прямо Клепенино, а не «населенный пункт К.» (или хуже того – «Х» или иная буква, удовлетворявшая местного особиста). Редактор и его начальство, видимо, понимали бессмысленность конспирации в тех условиях, и хотя местами секретность соблюдалась, но публиковались и такие, например, очерки, как рассказ «Как была занята деревня Кокош» с указанием фамилий героев. Взятие Клепенина 2 февраля 1942 года было отражено на шапке первой полосы газеты уже на следующий день. Кому-то сейчас может показаться, что названиям мелких ржевских деревень не место на первой полосе, но тогда для целой армии слова «Клепенино» и «Ножкино» значили не меньше, чем «Берлин».
Одним словом, «Боевое знамя» начала 1942 года является очень ценным историческим источником, и не только в отношении истории советской военной идеологии, но в какой-то степени и источником по истории самих боевых действий – прямо скажем, большая редкость для газет военного времени.
Павел ИВАНОВ
Добавить комментарий