Классик при жизни

В Тверском городском музейно­выставочном центре до 1 марта 2015 года работает выставка живописи Зураба Церетели.

Сегодня это имя произносится не только в десятках стран мира, но и на всех континентах, включая Антарктиду. Скульптор и художник­живописец обласкан многими мировыми лидерами. Он буквально увешан всевозможными наградами. У Зураба Церетели много должностей, главная из которых – президент Российской академии художеств, и два главных звания – народный художник СССР и народный – России.

При всех званиях и регалиях Зураб Церетели доступен в общении, очень гостеприимен и феноменально работоспособен. Недавно ушедший из жизни тверской художник Борис Фёдоров вспоминал, как отмечал у Церетели собственное звание действительного члена Академии художеств. Поутру многие еще приходили в творческое состояние, а хозяин уже работал.

По количеству созданных скульптур и полотен Зураб Церетели, безусловно, впереди планеты всей. В столице при мэре Юрии Лужкове, являясь его личным другом, Церетели обрел право на скульптурную монополию. Он был художественным руководителем строительства мемориального комплекса на Поклонной горе, создателем гигантского изображения Петра I  и автором других проектов. За гигантизм и монополию художника тщетно поругивали завистники и недоброжелатели.

4 января 2014 года Зурабу Церетели исполнилось 80 лет. В таком золотом возрасте обычно творят дома возле дивана, но президента академии дома не застанешь. Нынче он дважды побывал в Твери вместе с друзьями­ровесниками и был в ударе, улыбаясь даже незнакомым людям.

Нынешняя выставка – большое событие в культурной жизни области. Это уже вторая экспозиция, организованная Российской академией художеств, администрацией Твери и тверским городским музейно­выставочным центром.

Церетели признается, что прежде всего он живописец. Полотен у него так много, что мастер даже не может сказать, сколько примерно. В Твери представлены работы различных живописных жанров. Буйство красок выдает пламенный темперамент художника. Полотна написаны в московской и нью­йоркской мастерских.

По большому счету, Церетели при жизни стал классиком. Кто посмеет поспорить?