Время, когда солнце поднимается на самую вершину небосклона, когда оно отдает земле щедрее всего свои тепло и свет, когда расцветает природа, в народном календаре именуется «зеленые святки» или «петровки».
Нет никакого сомнения, что в данном случае мы наблюдаем народный праздник, в наименьшей степени затронутый христианским просвещением. Основу его составляли обряды, связанные с умилостивлением солнца-ярилы, но было много и общих для всех земледельческих народов игровых магических действий, направленных на придание плодородия земле и благополучия человеческому роду. Духовенство последовательно боролось с яркими пережитками язычества, но, например, в Твери «Ярилин день» отмечался очень широко вплоть до 1830-х гг., а в отдаленных деревнях его без особенного стеснения праздновали и позже.
Вероятно, в древние времена праздник отмечался несколько дней подряд, но с принятием православия и его утверждением в народе он распался на несколько праздников со сходной обрядностью. Одним из таких осколков прошлого праздника стал сам «Петров день» – день святых апостолов Петра и Павла.
День апостолов Петра и Павла – великий (не двунадесятый) праздник, но ему предшествует пост, длящийся от первого воскресенья после Троицы (дня Всех Святых). Петровский пост не относится к числу строгих, даже по монастырскому уставу в его время разрешается рыба во все дни, кроме среды и пятницы. Однако, несмотря на продолжающиеся дискуссии по поводу вторичности и дополнительности этого поста (например, сторонники его ослабления приводят в пример древнюю практику устанавливать его только для тех, кто не мог поститься Великим постом), отменять его у нас никто не собирается.
Народ сохранил ожидаемо мало рассказов и преданий о святых апостолах Петре и Павле, а народная церковная традиция (например, духовные стихи) практически ничего не добавляет к официальному празднику. Почти единственная, характерная именно для «петровок» церковная православная традиция – обычай ходить в дальние богомолья. В это время ходили в чтимые монастыри, в том числе далекие, за сотни верст и больше. Достаточно вспомнить, что по этому поводу писал С.А. Рачинский (как раз в это время, в Петров пост, ходивший с учениками Татевской школы в Нилову пустынь на богомолье): «Чудное время! Леса еще сохранили всю свежесть своей весенней листвы, и в тенистых их закоулках доцветают последние ландыши; а в полях уже появляются первые васильки, и над сизыми волнами цветущей ржи носятся облака душистой пыли; в нетронутой траве лугов сияют и рдеют, благоухают и колышутся тысячи едва распустившихся цветов; и все это заливает потоками света незакатное солнце, ибо ночи нет; бледный пурпур заката разгорается в пурпуровое золото зари. Едва проглядывают в светлой лазури звезды ночные. Есть что-то торжественное, что-то призывное в этом непрерывном бдении, в этом могучем напряжении всех сил природы; это время бессонных ночей, время широких замыслов, время порывов духа к Высшему Свету…»
А для большинства крестьян «петровки» были временем небольшого отдыха перед началом сенокоса. Сенокос, надо сказать, тоже не считался очень тяжелым крестьянским трудом, на него выходили как на праздник. Но наше капризное лето, чреватое постоянными дождями-сеногноями, могло сильно испортить сенокосную пору, а потому зевать и прохлаждаться крестьянину было некогда.
До Петрова дня суеверные люди боялись косить. Стоявшая в цветах земля, украшенная как невеста, воспринималась как пространство священное. Возможно, с этим связаны были многочисленные запреты: до «петровок» не ходить в лес, не купаться, не рвать цветы. Запрет снимался, в зависимости от местности, с конца июня (в южных губерниях) до 12 июля (по новому стилю – собственно, дня Петра и Павла) – в северных. В нашей местности разрешительные обряды на хозяйственные летние работы были связаны с очень почитаемым днем, а точнее, парой дней: Аграфеной Купальницей (мученица Агриппина, 6 июля) и Иваном Купалой (Рождество Иоанна Крестителя, 7 июля). С этими днями связано огромное количество народных обычаев, из которых современные горожане назовут, вероятно, только прыжки через костер и купания молодежи ночью, да поиски цветка папоротника, под которым якобы хранится клад.
Но в это же время собирали целебные травы, жгли очистительные костры, в некоторых местностях устраивали народные лицедейства, посвященные «похоронам костромы» или «похоронам русалки». Смысл этих «похорон» сводился к тому, что нечистая сила после них больше не мешает крестьянам в летних работах – до следующей весны.
Весну, конечно, провожать не хотелось, но – что делать! «Прощай, весна красна! – выкликивали дети на закате Иванова или Петрова дня. – Возвращайся скорее назад». А в народе стойко закрепилась поговорка: «Петр и Павел час убавил». Фактически сокращение светового дня к этому времени далеко не такое большое – около 20–25 минут. Но тут важно было указать на смену состояния природы. «Солнце на зиму, лето на жару», и иногда добавлялось: «…а мужик за косу».
И это было, на самом деле, очень правильно: хорошо, когда праздники восстанавливают силы, дают заряд для трудной, но нужной работы.
Илья СЕРГЕЕВ
фото И.М. Танков «Сельский праздник»
Добавить комментарий