С лета, когда мы ездили в памятную экспедицию в Салтыково, Николай Александрович Уваров, глава Давыдовского сельского поселения Кашинского района, приглашал приехать еще. И наконец мы собрались в это место в среднем течении речки Яхромы, где в июле некошеные травы стояли как море, а невероятной архитектуры церковь высилась среди них как маяк.
Она и теперь открывалась то слева, то справа, давая понять, что дорога от деревни к деревне, которую с трудом одолевал «уазик», невероятно извилиста. Это не дорога, а скорее колея. В двух местах «уазик» главы поселения, внутри которого нещадно подбрасывало пассажиров и незакрепленные предметы, предательски буксовал, но все обошлось: перед нашим визитом неделю дождей не было.
Деревни отнюдь не пустынны. Первая из них – когдато село, а теперь маленькая деревня Шевелёво. Николай Мигачёв, шевелёвский кулибин и, видимо, самый активный местный житель, к нашему приезду уже эффектно стоял возле дома, смоля сигарету, и составлял такую же часть местного пейзажа, как покосившиеся огромные дома и неподвижный лось у околицы, без всякой боязни косившийся на нас метров со ста.
– Лось, что ли? – Мигачёв прищурился. – У нас тут голов по двадцать ходят они, как коровы раньше.
Визиту Уварова и заведующей библиотекой в селе Пустынька Надежде Полетаевой Мигачёв был рад. Прошлый раз его посетили только в день выборов, и дед успел заскучать.
– Ничего, нормально живем, – сказал он. – Бабка моя, правда, болеет. По этой дороге мне ее, если что, не довезти, зимой уж возил в корыте до дороги, а нынче не знаю как.
Обсудили самое актуальное событие последних нескольких месяцев: пожар месяца полтора назад.
– Мост, о котором вы тогда в статье писали, – пояснил Николай Александрович, – в сентябре изза дождей был полностью под водой. Вы, кстати, написали, что его дачники сделали, это не совсем так, мы его вместе делаем. Пожарные до мостато доползли, а дальше заехали – моста не видно, машину повело течением, не рискнули. Люди пешком: вброд через мост. Молодцы. Отстояли деревню.
В Ванчугово мы въехали также с трудом. Если Шевелёво отделено от цивилизации четырьмяпятью километрами колеи и затапливаемым мостом, то Ванчугово – уже почти десятью, из которых половина – это даже не колея, а «направление». Мы ожидали увидеть конец всего. И поначалу так и показалось. Жутковато выглядела возле ветхого покосившегося дома на краю деревни фигура старика, опиравшегося на палку.
Ванчугово наполовину сгорело в 1938 году и с тех пор толком не отстроилось. В 1990х мелкий кустарник постепенно заполонил деревенские улицы, место барской усадьбы, церковь, окружил оставшиеся дома. Но разгадка, почему деревня, в которую нет дороги, все же существует, оказалась простой: вдруг раздался свисток тепловоза, и товарный состав, вынырнув изза поворота, прошел совсем рядом, метрах в двухстах.
Четыре постоянных жителя деревни Ванчугово и дачники в ней же летом пользуются поездом. Этот поезд является «дорогой жизни», и съездить на нем в Кашин для полусотни жителей, оказавшихся между Яхромой и железной дорогой Сонково – Савёлово, – это единственный способ выбраться в большой мир. Поезд всего один: в восемь утра в город, в десять вечера назад. Альтернативы нет.
– Бесполезно пытаться просить об изменении расписания поездов, – сетует Николай Уваров. – Хотя можете понять, что такое ждать полдня на вокзале поезда, на котором езды до дома двадцать минут. С «той стороны» железки сюда есть болееменее приличная дорога. Но переезд закрыт под предлогом того, что не оборудован…
Любовь Юбко – самая деятельная обитательница Ванчугова. Совершенно бесстрашная и даже несколько бесцеремонная молодая пенсионерка, в прошлом – полковник милиции. Она живет здесь в глуши в родовом доме, когдато священническом. Это великолепное архитектурное сооружение заботливо поддерживается хозяйкой. С удовольствием рассказывает о прошлом села и своего рода. Хотя в Кашине у нее есть квартира, оставлять Ванчугово она не собирается.
– Мне говорят: к тебе не полезут воровать, ты же и убить можешь. Ну а как иначе? Если дело дойдет до самозащиты, у меня рука не дрогнет. Жить мне здесь нравится. Тихо, только зверье расплодилось: лоси с кабанами, волки изредка заходят. Да и кабанов сейчас, наверное, после этой африканской чумы, убавилось. Хотя и болотистые места, но змей нет. Зато грибовягод – прорва.
Она тепло прощается с нами. Николай Уваров с Надеждой Полетаевой уговариваются, когда еще заедут в Ванчугово: чтобы до глубокого снега. По морозу будет несколько проще, хотя бы замерзнет грязь.
– Както не повезло нам, – говорит Николай Александрович на обратном пути. – В конце 1980х мелиорацию провели, начали дороги делать, да не доделали до конца. И такие земли запустели! Теперь с каждым годом будет все труднее их вернуть в оборот.
В Кашинской районной администрации мы поинтересовались: что же с железнодорожным переездом? В отделе по строительству, транспорту, связи и ЖКХ нам пояснили, что решение об открытии переезда может быть принято исключительно управлением Октябрьской железной дороги, а оно, как известно, сейчас как раз сокращает малоиспользуемые переезды изза их экономической неэффективности.
Так и остаются последние старожилы яхромских деревень «на том берегу», где все труднее даже просто побывать…
Добавить комментарий