А теперь – о главном

Президент Российской Федерации Владимир Путин провел 18 декабря традиционную пресс­конференцию для представителей российских и зарубежных СМИ. На этот раз на нее было аккредитовано рекордное число участников: около 1300.

Что и ожидалось

Сразу скажу: ничего нового для себя на этой пресс­конференции я не услышал. И это – не упрек Президенту. Отнюдь. Даже совсем наоборот: он сказал ровно то, что я предполагал от него услышать, ожидал услышать, а в некоторой мере и надеялся услышать. И это касается как тематики вопросов, так и содержания ответов.

Впрочем, тематика была понятна заранее. О чем можно говорить с Президентом сегодня? О курсе доллара. О санкциях. О намеках на возрождение «холодной войны». О событиях на Украине и участии (или неучастии) в ней России и Российской армии. Ну и так, по мелочи. По мелочи – сравнительно с названными темами.

Так оно и произошло. И ответы были вполне ожидаемы. То, что некоторые называют «кризисными явлениями», продлится не более двух лет, а возможно, и меньше, и Россия имеет все возможности для того, чтобы пережить эти времена относительно безболезненно.

Санкции бьют по нашим западным партнерам еще в большей степени, чем по России, и могут сыграть даже положительную роль в плане развития собственной промышленности и сельского хозяйства.

«Холодную войну» начал Запад, причем уже тогда, когда и не подумал исполнять собственные обещания по нерасширению НАТО на Восток.

События на Украине инициировал Киев, Российской армии там нет, а добровольцам никто не может запретить участвовать где­либо и в чем­либо.

Вот квинтэссенция ответов главы государства на самые главные вопросы пресс­конференции. Впрочем, многое из этого было озвучено им и ранее.

Но все же в четверг на Краснопресненской прозвучало и кое­что такое, что можно отметить особо.

Скажем прямо

Главное из этого – то, что впервые за долгие годы было прямо и открыто сказано вслух: у России есть враги. Или хотя бы недруги. Более двадцати лет в наши головы старательно вдалбливали уверенность в собственной вине – везде, всегда и во всем. Нам предлагалось платить и каяться, каяться и платить. Нам внушали, что вокруг нас – сплошь друзья, щедрые, добрые, мягкие и пушистые. Постоянно предлагающие нам помощь и пекущиеся о нашем благе. И во всех неприятностях, в которые попадала наша страна, виновны только мы сами – россияне, по неграмотности не понимающие благих намерений этих друзей. Дошло до того, что и в Великой Отечественной войне и ее многомиллионных жертвах нам предлагалось винить только самих себя и свою страну. Совсем немного оставалось, чтобы официально признать «душку» Гитлера «жертвой кровавого сталинского режима».

Причем, что характерно, внедрялось все это в наше сознание по инициативе и по методикам той страны, которая и сама нисколько не скрывает своей роли в развале СССР, даже снимает фильмы об этом. И неважно, существовал ли на самом деле легендарный «план Даллеса по уничтожению СССР» – положения его были успешно воплощены в жизнь, и это главное. Равно как позже воплощались в жизнь иные планы и доктрины США по «распространению демократии» – в Ираке, в Ливии, в Сирии…

Понятно, что здравомыслящие люди никогда не верили в искренность таких «друзей», но… политес, что поделаешь. Пожалуй, лишь на этой пресс­конференции из уст главы государства впервые прозвучало совершенно открытое определение такой «дружбы». Вещи были названы своими именами.

Кое­что еще

Логичным продолжением этого было бы, наверное, точное определение из уст Президента и понятия «пятая колонна», проведение некоей абсолютно четкой черты между просто «оппозицией» и внутренними врагами, работающими на благо врага внешнего. Но этого не произошло, хотя были и вопросы на эту тему, и даже ответ, но довольно расплывчатый: «Ее трудно увидеть внешне». Что ж, возможно, глава государства посчитал, что и так сказал на эту тему вполне достаточно. И – перешел к вопросам иным.

Среди них также встречались довольно острые и актуальные, хоть и «меньшего калибра». Так, автор вопроса о «вятском квасе», изрядно повеселивший и аудиторию, да, наверное, и всю страну, поднял тему отказа торговых сетей от работы с местными производителями – актуальную, пожалуй, во всех регионах России, включая и Тверской.

Не менее актуален для наших краев и вопрос, заданный до этого представительницей «Крестьянской жизни» – о ситуации с кадрами на селе: «Это угроза национальной продовольственной безопасности…». И вопрос журналистки «Авторадио» о работе эвакуаторов и о тарифах за их услуги. И вопрос представителя вологодской «районки» об улучшении жилищных условий труженикам тыла.

Вопрос о вопросах

Уже после пресс­конференции приходилось слышать мнение о том, что на ней, дескать, почти не было «острых» вопросов. В качестве исключений приводились лишь выступления Ксении Собчак, представлявшей телеканал «Дождь», и корреспондентки уральского ресурса «Znak.com». Но есть один нюанс: а были ли, собственно, вопросами их выступления?

Когда­то в цивилизованном обществе считалось, что вопросами к интервьюируемым могут быть либо собственно вопросы – с целью получения какой­либо доселе неизвестной информации, либо «вопросы­просьбы» – с целью привлечения внимания к каким­то, чьим­то проблемам, о которых интервьюируемый наверняка не знает или знает недостаточно. Сейчас же почему­то все чаще и чаще в ход идут «вопросы» совсем иной категории: вопросы­выступления, вопросы­обвинения, вопросы­троллинг или вопросы­самопиар.

Ну разве не знала Собчак о том, что на самом деле говорил Кадыров о недавних грозненских террористах, или о том, что существуют статьи Уголовного кодекса за сокрытие преступлений или за соучастие в них? Или не слышала она множественных заявлений с самого «верха» об отношении к «травле» Макаревича и ему подобных? Или гостья с Урала предполагала, что Президент не в курсе ситуации с Сечиным или с Навальным? Тогда для чего вообще были все эти выступления? Лишь одно из них можно списать на своего рода неграмотность (или иную ментальность) вопрошающего – выступление журналиста в куртке с говорящей надписью «Укроп» о «карательной операции» на его родине. Ну как хотите, но такие вопросы – это, по­моему, вообще не вопросы. Уж хотя бы формулировали бы их как­то по­другому, соответственно формату, граждане журналисты! Подняли бы старые (именно старые!) учебники, познакомились бы с предметом…

А напоследок

я скажу…

Как положено, в завершение рассказа «напротиворечу» сам себе. Да, лично для меня эта пресс­конференция не стала чем­то неожиданным, не открыла чего­то нового. Но, тем не менее, рискну утверждать, что само это мероприятие – дело весьма полезное и нужное. И дело тут, наверное, не только в самих вопросах и ответах – больше, наверное, в самом факте прямого общения с первым лицом государства, в возможности такого общения.

Маленькая, но характерная деталь. Когда Президент объявил о скором завершении мероприятия, мы с коллегами уже стали было тревожно поглядывать на выход: ну­ка – почти полторы тысячи человек, наверное, и за полчаса не выберешься. Но не тут­то было – вышли мы спокойно и без давки. Ибо большая часть присутствующих рванула по окончании пресс­конференции не к выходам, а совсем в противоположную сторону – к Путину. Наверняка за автографами да новомодными «селфи».

Игорь БОГАТЫРЁВ