«Жил­-был один писатель…»

Так называется новая книга Евгения Борисова, в которую вошли четыре повести и шесть рассказов.

Евгений Борисов – уроженец Твери. В этом городе прошли его детские и юношеские годы. Здесь, на Тверской земле, с ее богатой и славной историей, писатель нашел своих героев, которые и по сей день живут в его книгах.

В том, что, помимо новой повести, в сборник вошли произведения, созданные в предыдущие годы, есть своя закономерность: это напоминание о том, что перед нами не новичок в литературе.

Евгений Борисов входил в литературу без суеты и спешки. Его трепетное и ответственное отношение к художественному слову во многом складывалось под влиянием старших собратьев по литературному цеху, учителей и наставников. Первым среди них Евгений Борисов называет Бориса Полевого. Как­то Евгений Иванович рассказывал, что до того, как он получил от Бориса Николаевича «добро» на публикацию своего небольшого рассказа, прошло три (!) года. Все это время между ними шла активная переписка. Причем, отсылая Полевому очередной свой опус в одну­две странички, Борисов получал в ответ рецензию, вдвое, а то и втрое превышавшую объем самого рассказа.

Известно, что в Москве, особенно в те годы, печатание происходило по принципу «перекрестного опыления»: авторы одного журнала печатались в другом, и наоборот. Пробиться провинциальным «пчелкам» на столичную «клумбу» представлялось почти безнадежным предприятием. И в этом смысле Борис Полевой оказался чутким и мудрым «садовником». «Тверской козел» (как любил себя называть Борис Николаевич) взял под особую опеку наиболее одаренных земляков, открывая им путь на страницы популярного советского журнала «Юность», будучи его главным редактором. К слову, в числе первых «тверских козлят» был Александр Гевелинг, которого Евгений Борисов называет другом и наставником. Ему же он посвятил повесть, давшую название всему изданию.

Читателя, знакомого с творчеством прозаика, возможно, «озадачит» появление в книге повести «Куда мы улетаем…». Написанная в непривычной для автора манере, она как бы «выпадает» из общего ряда, тяготея по жанровым признакам к детективно­приключенческой прозе, столь милой сердцу и вкусу нынешнего читателя. Понимает ли это автор? Вполне! Не потому ли, определяя жанр своей повести, он «снисходительно» назвал ее ироническим детективом. Однако именно из этой повести хочется привести хотя бы пару интригующих, на мой взгляд, отрывков, стилистически характеризующих своеобразную прозу Борисова.

«Я стоял посреди гостиничного номера, один, в полосатых, отечественного производства, трусах (продукция тверской трикотажной фабрики), растерянный и обреченный; стоял, можно сказать, в самом центре одной из красивейших столиц мира, на восьмом этаже трехзвездочного, но вполне приличного отеля под названием «Индиана», и не знал, как мне жить дальше. И не узнал бы, наверное, если бы именно в этот момент в мою дверь не постучали…».

И еще отрывок, в котором прослеживаются фантасмагорические интонации Франца Кафки:

«Страх впервые пришел ко мне в тот момент, когда я почувствовал, что твердая каменная почва уходит у меня из­под ног. Я полз на четвереньках, пятясь задом, подняться и выпрямиться в полный рост мне не позволял потолок, каменно нависающий над моей головой. Что­то еще мешало мне, будто связывало по рукам и ногам… Оказывается, это была рубаха, длинная, до самых пят, она путалась в ногах, и я, как спеленутый, барахтался в этой нелепой одежде, на каком­то опасном краю, с ужасом ощущая, что за этим краем начинается пустота… Я попробовал сделать первый шаг с протянутыми в кромешную тьму руками. Но руки мои тут же уперлись в стену. Я пошарил рукой по этой шершавой стене, и она повела меня в неизвестность».

Надеюсь, эти цитаты привлекли внимание потенциального читателя ко всей книге. Добавлю, что автор включил в сборник и другую повесть – «Иду искать», сюжет которой построен по всем законам приключенческой прозы.