Гудит Европа, отпылал Майдан. Политики бросаются грозными фразами в эфир. Безумные мысли закручиваются в тугую спираль. Что будет, куда всё движется? В воздухе висит напряжённость.
Вам не кажется что мы, поколение 60-70-80хх, уже всё это проходили, всё это было? Вспомним, КАК это было.
Наш выпуск авиационного училища 1988го года был одним из самых массовых на самолёты Ил76. И командиром огромного корабля можно было тогда стать уже в 26-27 лет.
Мы, молодые выпускники-лейтенанты, стояли длинной шеренгой перед строем личного состава полка военно – транспортной авиации в городе Кривой Рог под Днепропетровском. Было нас 40 человек – лётчики и штурманы. Молодые и полные сил пацаны. Всё у нас было впереди – Афган, Горбачев и развал Союза, постоянные тревоги и командировки практически по всем союзным республикам – гасить народные волнения и бунты, резню людей разных национальностей. А в тот момент мы просто готовились защищать Родину выполняя свой долг, чему нас и учили. И всем было как-то безразлично, что лётчиков готовили в России под Саратовом, а штурманов – в Ворошиловграде (ныне – Луганск), Украине. И страна, цивилизация — одна, мы были единым целым. И готовы были умереть за то единство.
Так вот на Афган летали опытные «старики», а нас молодых, поставили к молодым командирам. Тем не менее, самолёты и у тех и у нас были такие же, мы летали постоянно и интенсивно. Представьте машину с размахом крыла более 50 метров, максимальным взлётным весом около 200 тонн, верхняя точка на хвосте находилась на уровне шестого этажа дома! И это всё добро летало, перевозя людей и технику! И мы конечно, были горды тем, что можем управлять таким достойным творением конструкторов и производственников.
В один из летних дней 1989 года у нас были дневные полёты. Подошедшая с запада грозовая туча прервала планы лётной подготовки полка и нас, предупредив далеко не расходиться, распустили. А так как была пятница, молодой и энергичный народ разбежался на радостях по квартирам военного городка.
Я был в офицерской общаге, честно завалившись на кровать – в плане полётов ночной смены меня не было. Внезапно, как порыв ветра, где-то в пол — десятого вечера, к нам вбегает взъерошенный молодой командир корабля со словами «Где Витька???». Витя Канду, добродушный парень из Молдавии, в тот вечер ушёл на встречу со своей будущей женой и где он был в тот момент — знал только товарищ Амур. Все были абсолютно уверены, что ночных полётов не будет по грозе. Будут!!!
Без второго лётчика лететь запрещено и не безопасно. «Летишь со мной!» — это он мне. Делать нечего, мой товарищ у Дамы, нужно выручать друга. Быстро одеваюсь, машина у подъезда.
К слову сказать, авиация – страна чудес со своими причудами. Так вот одна из примет – нельзя менять экипаж перед вылетом. В моём случае ответственность за друга перевесила все остальные кричащие доводы. Едем.
Бросаем машину перед КПП, до стоянки самолёта пёхом по бетонке около километра. Бежим, а вокруг уже гул запуска двигателей около десятка самолётов. Опаздываем нещадно.
Вот и наша стоянка. Свет фар и рёв уже запущенных без нас всех четырёх двигателей. Верхняя палуба кабины лётчиков, с разбега плюхаемся в кресла пилотов, все остальные члены экипажа давно на своих местах. Первым делом – гарнитура наушников на голову – по рации запрашиваю у диспетчера разрешение на рулёжку. Поехали! Пот заливает глаза, липнет одежда, сердце бешено колотится, выпрыгивая из груди. К моменту разрешения на взлёт практически выровнял дыхание. Разбег, отрыв – летим! А ведь ещё полчаса назад лежал на кровати!
За окном непроглядная ночь, красная подсветка приборов, руки автоматически делают своё дело. Круг полёта вокруг аэродрома по времени занимает примерно пятнадцать минут. Второй разворот. Шасси выпущены. Четвёртый разворот, выпуск механизации крыла, фары. Всё чётко – заход на посадку, впереди полоса подсвечивается посадочными прожекторами.
Высота 50 метров, 30 – диктует в наушниках (гарнитуре) голос штурмана. Нос самолёта направлен к земле, приближающейся со скоростью 240 км/ч. Мы, оба пилота, держимся за штурвал. Управляет и сажает самолёт командир, второй пилот (я) просто дублирует. На всякий случай.
Торец бетонной посадочной полосы, «Малый газ». Десять метров высота, восемь, семь… Краем глаза вижу – командир завороженно уставился взглядом вперёд на полосу. Шесть – пора начинать выравнивать самолёт параллельно полосе, чтобы приземлиться на основные стойки шасси. Пять… Приземление на переднюю носовую стойку шасси чревато её поломкой и тогда конец, самолёт без передних колёс зарывается кабиной – «полный рот бетона» плюс взрыв 40 тонн керосина в баках… Четыре… Время замедлилось, чую беду. Для самолёта высотой 16 метров это ничтожно мало. Ещё миг на скорости 220 – и будет поздно. Со всей дури я тяну штурвал на себя вместо командира одновременно со словом ТРИ!
Кажется самолёт застонал всем корпусом, когда его 140 тонн стали энергично разворачиваться в посадочное положение. В напряжённой застывшей тишине раздался вопль командира корабля в мою сторону: «Ты что – Оху… »
Он не успел договорить. Согласно закону притяжения бетонная посадочная полоса приняла на себя вес самолёта с находящимися в нём семью членами экипажа. Самолёт хоть и задрал нос, сила инерции всё так же продолжала тянуть вниз и жёстко приложила его к бетону основными стойками шасси. Удар, клацнули зубы у всех внутри. Амортизаторы шасси погасили удар и тут же разрядились в обратную сторону, подбросив самолёт вверх на пару метров. У командира округлились глаза — он не понимал, что происходит, «потерялся». Тем временем я – штурвал от себя — сажать оторвавшийся самолёт, на себя… Повторное касание, «Реверс, тормозные щитки!»… прижались, покатились по полосе, гасим скорость.
После того, как тягач закатил нас на стоянку, по трапу вышли курить все, и те кто не курил. Стояли молча, все всё понимали. Командир, повернувшись ко мне, тихо сказал одно ёмкое слово «СПАСИБО».
Я в тот момент подумал, что жизнь прожита не зря.
И не знал я тогда, что наступят времена, когда нас с Украинскими братьями будут заставлять что-то там делить между собой. И что кого-то придётся защищать. Мерзко, обидно и стыдно. Что делить единому когда-то народу? Кто и с чьей подачи командует этим парадом абсурда?
Время, его Величество Время лечит. Сейчас главное – не потерять голову, честь, совесть. Будем надеяться на силу разума и добрую волю. И зависит всё от нас. Всё остальное будет.
Владимир Левицкий. Член Общественной палаты Тверской области.
Добавить комментарий