Иван Степанович Белюстин (или Беллюстин) снискал себе в русской истории непростую известность. Среди тверского духовенства XIX века едва ли найдется человек более известный за пределами Тверской губернии. И едва ли кто из исследователей решится для характеристики отца Иоанна воспользоваться одной краской. Яркий и умный публицист, талантливый писатель, человек с желчным и ядовитым пером, беспощадным к представителям своего же сословия священнослужителей. При этом в быту он был добрым и внимательным человеком, заботливым отцом многочисленного семейства.
Будущий пастырь родился в Старице в семье священника Стефана Ивановича Белюстина 10/22 января 1819 года. Далее последовала достаточно обычная карьерная судьба – учился в Старицком духовном училище, затем (до 1839 года) в Тверской духовной семинарии. В числе лучших учеников мог бы учиться в духовной академии, но по различным обстоятельствам решил избрать карьеру простого священника. Он женился на дочери священника села Васисина Калязинского уезда Анне Лукиничне Морошкиной и унаследовал приход тестя. Так было принято в те времена.
Его вскоре заметили как образованного, любознательного и умного священника (не в последнюю очередь благодаря ходатайствам местных помещиков) и перевели с 1843 года в Никольский собор города Калязина, правда, не настоятелем – еще возрастом и регалиями не выходил, – а вторым священником. Дальше можно было ожидать при удачном складывании карьеры более высокого места (например, настоятеля городского собора или церкви гденибудь в губернском городе), но – не сложилось.
Помешал, с одной стороны, характер (отец Иоанн был честолюбив и прям, любил добиваться своего «в лоб», не искать обходных путей), а с другой стороны, помешала его литературная и публицистическая деятельность. В 1840х годах в обстановке Российской империи Николая I занятия литературой выглядели делом, как минимум, подозрительным, а часто – крамольным. Сыграли роль и вкусы отца Иоанна: он увлекался современной ему светской литературой, ради чтения ее выучил английский и французский языки. Вообще все его окружение, семья тестя (многочисленные шурины) были людьми выдающимися для своего времени: один из шуринов стал профессором Московского университета, другой – профессором в Тверской семинарии.
Отец Иоанн Белюстин мечтал о Москве, где он имел круг знакомых и друзей в среде интеллигенции (в том числе его близким другом был историк Михаил Погодин). Но в Москву его не перевели, да и в Калязине на должности не повысили. Отрицательную рецензию его статьям дал московский митрополит, святитель Филарет (Дроздов), человек чрезвычайно чуткий в таких вещах. Он начал подозревать в авторе слишком непростого, «крамольного» человека еще в начале 1850х и, как показало время, не ошибся.
В 1858 году за границей в Лейпциге Погодиным была издана одна из книг отца Иоанна «Описание сельского духовенства». Она произвела эффект взорвавшейся бомбы. Хотя в России издание запретили, прочли его, кажется, все желающие. Жесткая и желчная книга, из которой следовало, что духовенство в России (особенно сельское) является сословием тунеядцев и бездельников, крайне развращенных и лишенных всякого понятия о христианстве, вызвала горячие споры. Справедливости ради – автор не жалел черной краски. Временами, читая его труд, появляется ощущение, что писал его не священник, а народник. Но как раз народники сочли книгу слишком «щадящей». В условиях стремительно нараставшего в России террористического антиправительственного движения пафос автора о необходимости скорейшего исправления пороков духовенства и повышения православной нравственности в народе показался им предательством. Само же сельское духовенство, хотя и не высказало ни одной отрицательной рецензии (так как, по сути, сказано все было верно, пороки все были обличены существующие даже и поныне) отнеслось к «Описанию сельского духовенства» с долей смущения. Многие критики, не сомневаясь в правдивости автора, замечали: а не будет ли от такой критики хуже Церкви? Последний аргумент («книга производит страшные опустошения в Отечестве, отвергая все мирское от духовного») исходил, кстати, чаще от людей светских.
Время показало: издай Белюстин свою книгу лет через десятьпятнадцать, ее могли вообще запросто опубликовать в России. В 1860–1870х годах он активно печатался в России (в основном анонимно или под псевдонимами). Его статьи выходили в «Журнале министерства народного просвещения», «Вестнике Европы», «Русском вестнике», «Беседе», «Неделе», «Московских ведомостях», «Русском дневнике», «Духе христианина», «Современной летописи», «Дне», «Москве», даже официальном «Церковнообщественном вестнике». В условиях великих реформ тема оздоровления церковной среды волновала русское общество. Но резкости, прямоты отцу Иоанну, а также того обстоятельства, что Белюстин был первым, кто начал дискуссию, ему не простили.
В 1879 году после очередного опуса отца Иоанна, посвященного вопросам церковного раскола (он справедливо усомнился в непререкаемости официального в ту пору тезиса о необходимости силовой «борьбы» с раскольниками), Синод предписал провести в отношении автора строгое расследование. На это время отца Иоанна запретили в служении. С лета 1880 года, после «объяснения» автора, запрещение было снято. Среди тогдашнего епископата хватало умных людей, понимавших вред чрезмерных репрессий. В общем, урок был усвоен. Отцу Иоанну стало уже понятно, что система сильнее. Он прекратил активно публиковаться и до своей смерти (в 1890 году), оставаясь вторым священником того же Никольского собора в Калязине, издал только личные воспоминания.
И опять – буквально с 1905 года – книги об истории раскола, с содержанием гораздо более жестким, чем труды отца Иоанна, стали свободно издаваться в России. Остается ощущение, что он выступил слишком рано. Но, может быть, такова судьба всех застрельщиков? Их идеи усваивают, но сами они всегда остаются непонятыми и гонимыми?
Время расставило все на свои места. Сегодня мы можем сказать, что отец Иоанн Белюстин был великим сыном Тверской земли, выдающимся общественным деятелем своего времени, а также хорошим краеведом. В Калязине им заслуженно гордятся, а в разных городах до сих пор живут его многочисленные потомки.
Павел ИВАНОВ
Добавить комментарий