Прочла в «Тверских ведомостях» статью, как был оккупирован Калинин в 1941 году. Мне 85 лет, а помню, будто вчера это было.
В первых числах октября рабочим, которые работали на прядильной, ткацкой и ситцевой фабриках, что во дворе «Пролетарки», должны были выплачивать зарплату. Все спешили на «Пролетарку» за своей получкой. Женщинам выдавали деньги и выпроваживали, а мужчин задерживали и оставляли, говорили, что поедут за бензином и будут взрывать фабрики. Наша мама вернулась домой с деньгами, а отец так и не пришел домой. Что с ним случилось, не знаю до сих пор. Помню, как на одной из улиц стояла грузовая автомашина с домашней мебелью, был даже фикус. Наше начальство и руководители бежали, как трусы, оставляя рабочих на произвол судьбы. Днем была бомбежка, самолеты врага появлялись из-за облаков один за другим. Я насчитала 21 самолет, а мама дернула меня за руку — и в окопы. После ухода из Калинина ночевали в канаве. Дошли до какой-то деревни, от холода стучали зубы. Ни в один дом нас не пустили. Все было занято солдатами, мама случайно узнала, что их направляют в Даниловское, а там немец. Наши солдаты имели одну винтовку на 7 человек, а у остальных только лопата – окопаться. Мама сказала: «Пушечное мясо», но я не поняла, что это такое. Солдаты все были молодые – 17–19 лет. Мы стали возвращаться домой в город. На дороге другой деревни стоял часовой-немец с автоматом на груди. В руках у нас ничего не было, кроме пустой кирзовой сумки. Буханку хлеба мы съели, и остался один нож. Мама очень боялась, что немец будет нас обыскивать и может расстрелять. Но все обошлось. Немцы были в Калинине два месяца. Везде висели объявления: после 15.00 на улице не появляться – расстрел, виселица. Рядовые немцы ходили по домам, кричали: «Мамка, яйка, яйка, хрю, хрю», им нужны были яйца и свинина, а мы голодаем, ходим на коняевскую ветку воровать горелую пшеницу — и скорее домой, скоро темно. Дома при светильнике из консервной банки перебирали горелое зерно, и мама что-то готовила съестное. А утром снова шли за горелой пшеницей.
Утром 16 декабря идем на ветку за горелым зерном, а навстречу наши войска, все в белых полушубках, в валенках, в теплых шапках и рукавицах, лошади запряжены в сани, кто-то бежит бегом, и все кричат: «По какой дороге пошел немец?». От взрослых мы знали и указывали на Старицу. Мы плакали от радости, кричали: «Ура! Возвращайтесь живыми и с Победой».
В 1942 году я осталась круглой сиротой в 13 лет. Три брата и сестра были на фронте. Я одна в тылу. Что делать, как жить, не имела понятия. Дома нет – разбит, мамы нет, денег и запасов никаких нет. С голоду умрешь.
Я ходила по разбитому городу, искала работу. И какой-то дядя сказал: «У меня у самого трое детей дома голодные. Мамы нет. У нас работы для тебя нет. Иди по этой улице, там есть разбитая фабрика, но она работает, там тебя возьмут». Мы стали рабочими, тружениками тыла. Выполняли любые работы под лозунгом: «Все для фронта, все для Победы», боролись с холодом и голодом. Мы, 13-летние подростки, прошли через горнило жестоких испытаний, которые выпали на наши женские и подростковые плечи. Мы выполняли любые работы, носили на носилках раненных бойцов с автомашин и до дверей госпиталя. От непосильной тяжести мы гнулись до земли, но носилки из рук не выпускали. Мы разбирали завалы в городе, разгружали лес с платформ, мы одевали армию. Мы верили в Победу и приближали ее с каждым днем. Мы выстояли, выжили и победили.
Победа в мае 1945 года принесла нашему народу мир и свободу Европе. Все поколения, не знавшие ужасов войны, должны помнить и ценить нашу веру и стойкость духа.
Мы поднимали из руин родной город. Строили жилые дома, детские сады и школы, отдавая все силы, знания, опыт, тепло своего сердца. Строили больницы и театры, возрождали дворцы, в которых теперь работают наши чиновники. Они нас не знают, не слышат, и слушать не хотят.
Я пережила войну 1941-54 годов, и это, думаю, переживу.
Спасибо вам за воспоминания, за память о войне.
Любовь ШАРИНА
Добавить комментарий