Даже неофициальная часть газеты о том же самом – о крестьянском вопросе. Но реклама «Сельско-хозяйственной библиотеки» в 12 томах, издаваемой А.П. Озеровым под редакциею А.К. Гриневского» смотрится как явный анахронизм и страдает, прямо скажем, неадекватностью:
«Если русские хозяева будут требовать от нашей литературы изданий чисто оригинальных, русских, из которых они могли бы прямо ознакомиться с предметом, то долго им придется ждать, судя по настоящему состоянию у нас сельско-хозяйственной литературы… Лучшие произведения европейской сельско-хозяйственной литературы не могут не быть в высшей степени полезны для России, если не по безусловному своему применению к русскому хозяйству, то по важности общего знакомства с образцовыми хозяйствами разных стран Европы… Цель и назначение предпринятого издания – предоставить помещикам возможность за относительно дешевую цену приобрести полную сельско-хозяйственную энциклопедию на русском языке и тем распространить по возможности знание по части сельского хозяйства между классом, в руках которого находится инициатива народного богатства и производительности страны…»
Мало того что в России в это время уже вышли свои работы по сельскому хозяйству (в том числе тверское исследование В.А. Преображенского), взгляд на помещиков как на «инициативный» класс – просто нелеп.
Но продолжим чтение: «Объявления. Утверждены допущенный к исправлению должности Помощника Столоначальника 7 стола Губернского Правления Рубцов (в занимаемой им должности с 21 декабря 1862 года)».
Организатор тверской статистики Николай Иванович Рубцов показал себя с самого начала великолепным профессионалом. Его оформленная в виде таблицы (в приложении к № 7 от 16/28 февраля) «Ведомость о ценах, утвержденных на хлеб и фураж по Тверской губернии» – это ценнейший исторический источник.
Итак, узнаем, что стоили: «Муки ржаной куль 9 пудов в Тверском уезде 7 руб. 35 коп., Корчевском 8 руб. 6 коп., Калязинском 7 руб. 30 коп., Кашинском 6 руб. 50 коп., Бежецком 6 руб. 50 коп., Весьегонском 6 руб. 56 коп., Новоторжском 7 руб. 20 коп., Вышневолоцком 7 руб. 90 коп., Осташковском 8 руб. 20 коп., Ржевском 6 руб. 85 коп., Зубцовском 7 руб. 10 коп., Старицком 7 руб. 50 коп.» Или: «Мясо говяжье свежее за пуд в Тверском уезде 2 руб. 80 коп., Корчевском 2 руб. 40 коп., Калязинском 3 руб., Кашинском 3 руб., Бежецком 2 руб. 37 коп., Весьегонском 3 руб., Новоторжском 2 руб. 50 коп., Вышневолоцком 3 руб. 10 коп., Осташковском 3 руб., Ржевском 3 руб., Зубцовском 2 руб. 45 коп., Старицком 3 руб. 50 коп.». Дешевизна мяса означала зимой отнюдь не зажиточность уезда, а его бедность – максимума цена достигала весной, и если крестьяне «выбрасывали» его на рынок раньше (по низкой цене), то это означало, что кормить скотину им больше нечем. Пуд сена колебался в цене от 19 копеек в Тверском уезде (что, вообще-то, неожиданно) до 35 копеек в Вышневолоцком и Осташковском. Ведро вина по откупу во всех уездах стоило 5 рублей, ведро пивного уксуса 60 копеек.
Но вот очень любопытная статистика о заработках. Плата за денную работу одному человеку (батраку без лошади). В среднем она составляла 50 копеек, но в Тверском уезде составляла 45, а в Новоторжском – и вовсе 35 копеек. При этом в Корчевском, Калязинском и Кашинском уездах максимально за трудовой день платили 70–75 копеек.
Плата за денную работу одному человеку с лошадью была значительно выше. Но разброс значителен. От 1 рубля в Тверском уезде до 2,1 рубля в Корчевском и Ржевском. Разумеется, статистика довольно приблизительная, тем более что источники ее не слишком надежные. Но в целом она верно отражает, что центральные уезды губернии были в наихудшем положении, а сравнительно богаче были уезды северо-восточные и, отчасти, западные. Здесь, в разраставшихся селах, открывались новые почтовые отделения:
«На Суходольской, Баскаковской, Стрекачевской и Романовской почтовых станциях …назначено открыть с 25 февраля прием всякого рода корреспонденции» (описанные пункты – это Кашинский и Весьегонский уезды).
Добавить комментарий