…Никто из историков не сомневается в подробностях описания гибели святого благоверного князя Михаила Ярославича Тверского 22 ноября/5 декабря 1318 года. Более-менее сходятся исследователи и в определении виновников этой трагедии. Но как только мы желаем узнать обстоятельства событий, отстоящих от ключевого эпизода «Жития Михаила Тверского» на один-два года, как подробности начинают пропадать, завеса времени плотно и быстро сгущаться.
Для писавшего житие князя игумена Александра события 1317 года уже ретроспективно оценивались через призму случившейся осенью следующего года трагедии. Поэтому фактически его подробный рассказ начинается только с Бортеневского сражения 22 декабря 1317 года. Но это сражение стало своеобразным прологом будущего, а не финалом. Попытаться точно описать события 1317-го, чрезвычайно насыщенного и важного года, сейчас уже невозможно. У нас практически нет массовых источников того времени, нет вещественных памятников, нет свидетельств о народной жизни, о том, как на Руси обычные люди воспринимали происходящее. И любая реконструкция является лишь гипотезой.
Год 1317-й начался спокойно. Юрий Московский сидел в Орде, куда он отправился еще в марте 1315 года с большой группой московских и новгородских бояр и всеми наличными средствами своего княжества. Новгородцы не имели особых симпатий к Твери. Когда летом 1315 года Михаил Ярославич прибыл на Русь из Орды Великим князем Владимирским, ему пришлось силой подавить новгородское недовольство тверскими наместниками, учинить разгром Торжка в феврале 1316 года и взять с Новгорода очень значительную дань в 12 тысяч гривен. Только чудо тогда спасло сам Новгород – поход Михаила Ярославича ранней зимой 1316 года завершился катастрофой: съев лошадей и даже подчас кожу со щитов, тверские ратники и многочисленные союзники из поволжских княжеств едва живы вышли из новгородских болот, «ничтоже успеша».
Несмотря на эту неудачу, в Твери смотрели на будущее достаточно спокойно. В междоусобных войнах очень редко случались решительные победы, как и безоговорочные капитуляции. Новгород был достаточно ограблен, чтобы в Твери иметь средства на самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику. В первую очередь – на выплаты тем же татарам, чей отряд под предводительством Таитемира сыграл важную роль во взятии Торжка и разгроме новгородского войска под этим городом.
Вероятно, если бы события разворачивались естественным образом, уже летом-осенью 1317 года был бы повторен поход на Новгород с целью упрочения там положения тверского князя, остававшегося Великим князем Владимирским, а значит, имевшего все права на город на Волхове. Но одно событие разом изменило все.
5 февраля 1317 года из Орды вернулся Юрий Данилович Московский. Он вернулся ханским зятем, нищим и задолжавшим, но и – Великим князем Владимирским. В каком-то одном из перечисленных статусов князья иногда и раньше возвращались из Орды. Но чтобы разом совместить все эти статусы – случай был исключительный, выдающийся. Нам сейчас невозможно представить себе весь шок тогдашнего русского общества от этого. Юрий явился как наследник на живого и здравствующего великого князя, он вел татарский отряд Кавгадыя для взимания повышенной дани за ярлык хана Узбека и с такой женой, каждый чих которой мог стать для него самого роковым.
Весна и лето 1317 года прошли в скрытом противостоянии. Дело в том, что для того времени было принято собирать дани в два срока: на Петров день (29 июня) и на «осенины» (на Рождество Богородицы, тогда 8 сентября). Михаил сделал все возможное, чтобы новому великому князю с Великого княжения Владимирского (а его площадь более чем в три раза превышала и Московское и Тверское удельные княжения) досталось как можно меньше доходов. И в этом он преуспел. Переговоры у Костромы – у границ Великого Владимирского княжения – шли как раз до сентября. После чего, выговорив условие, что Юрий не будет вступаться в Тверское княжество, Михаил Ярославич отказался от великого княжения и уехал в Тверь, где вовсю шли военные приготовления.
У Юрия, в общем, не было выбора. Деньги для татар нужны были срочно. Или он воевал с Тверью (преступая клятву) – или он мог сразу кончать жизнь самоубийством. Юрий выбрал первое. В общем, он и раньше так делал, но именно этим последним своим решением Юрий растерял всякие остатки уважения к себе на Руси. Конечно, Юрий был неглуп, храбр и – вероятно – умел вести за собой и нравиться. Новгородцы его любили, во всяком случае, не только потому, что не любили Михаила. Но московский князь был непомерно властолюбив и склонен к авантюрам. К 1317 году он запутался в своих политических играх окончательно, все более теряя человеческий облик.
Война, как известно, началась осенью 1317 года, причем на стороне москвичей и татар выступили новгородцы, которые начали «воевать тверские волости». Но Юрий ошибся. Крайне взбешенный тем, что Великое княжение Владимирское оказалось полностью лояльным Михаилу Ярославичу, он бросился разорять в отместку города, где еще недавно сидели тверские наместники и где население относилось к Твери особенно хорошо. Татары и москвичи разорили Кострому, Ростов, Дмитров и даже Переславль-Залесский (последний, кстати, в 1302–1305 годах симпатизировал Москве, и его «предательство» Юрий не простил). Лишь к ноябрю, отягощенное награбленной добычей, московско-татарское войско вторглось у Клина в Тверское княжество. К тому времени находившиеся на тверской территории новгородские отряды были уже частью разбиты, а частью изгнаны. У Михаила Ярославича было привыкшее к победам и горевшее праведным желанием проучить захватчика войско. Войска Юрия воевать едва ли желали.
Мы ничего не знаем об обстоятельствах Бортеневского сражения. Все предположения о месте и ходе битвы останутся гипотезами, пока не будут найдены на месте битвы хоть какие-то ее следы. Шанс на это невелик. Но на самом деле не имеет никакого значения, узнаем мы или не узнаем когда-нибудь точное место этого сражения. Трудно сказать, какой исход его мог быть выгодным для Твери. Разве что гибель Юрия Даниловича в бою… Но этого Юрий делать явно не собирался, о чем говорит то, как он бросил и жену, и брата, и своих людей. При любом итоге сражения татары едва ли позволили бы Твери чрезмерно укрепиться. Идеальным вариантом было заключить с Юрием Московским мир на условиях сентября 1317 года, оставив захватчику его добычу и оставив его разбираться с татарами самостоятельно, что неизбежно привело бы к скорой и бесславной гибели московского князя. Михаил это понимал, поэтому и колебался, идя на сражение. Но другого выхода, чем битва, у него уже не было – по соображениям нравственным и религиозным. В плену были его люди, разорены были его города и деревни. Михаил Ярославич, как известно, склонен был поступать как рыцарь, а рыцарство в политике обычно кончается трагедиями.
После 22 декабря 1317 года Михаил Ярославич, как сильный и самостоятельный политик, в любом случае должен был попасть в ханскую опалу – раньше или позже. В действительности трагическая развязка растянулась еще почти на год…
Павел ИВАНОВ
Добавить комментарий