Новая Шахразада

Когда строгие стражи налоговой полиции, да продлятся до бесконечности их дни, пришли в общество с безграничной ответственностью «Симеон Моторуллер, сыновья и пасынки», их встретила секретарь­референт Шахразада Ивановна Аладдинова.

– Кто здесь самый старший? – спросил главный страж.

– Его нет, но он скоро будет, – ответила госпожа Аладдинова, именуемая в дальнейшем просто Шахразадой. – Подождите немного, благородные слуги Закона. А чтобы вам не было скучно, я расскажу поучительную историю.

И Шахразада, в ушах которой раскачивались большие, как бублики, серьги, начала повествование.

– Когда на утреннем небосклоне погасла звезда Зухра, именуемая неверными Венерой, торговец благовониями, известный в лавках Ближнего Востока под именем Али Сабах бея, а в наших широтах – Альберта Сабакина, помолился на восток, плюнул на запад и заспешил на юг, в сторону Главного вещевого рынка.

Миновав караван­сараи, будки менял и застывших в позе кукурузного початка дервишей, Али­Альберт занял свое место на северной окраине рыночной площади. Отсюда ему хорошо было видно, как она заполняется караванами, прибывшими из дальних и ближних земель. Они привезли ткани из далекого Китая, платья и украшения из загадочной Индии, ковры и покрывала из знойной Анатолии, обувь с лазурных берегов Адриатического моря, приборы для измерения времени из Гонконга, хитоны и тоги из Греции.

Али­Альберт разложил на прилавке свои ароматные банки, склянки и флаконы и стал ждать покупателей. Здесь самое место сказать о том, что все надписи на парфюмерном товаре были выполнены на языке производителей. Среди же покупателей полиглотов не так уж много, и купец Али Сабах бей (Альберт Сабакин) научился очень хорошо этим пользоваться.

– Скажите, этот крем для какой кожи? – спрашивали у него.

– А вам для какой надо? – следовал встречный вопрос.

– Для сухой.

– Значит, это как раз то, что вам нужно.

Через минуту этот же крем продавался обладателю жирной кожи, еще через минуту – нормальной. Один шейх среднего достатка два года втирал в кожу лица крем для ног. От этого она стала у него нежной и розовой, как у молочного поросенка.

Другой достойный горожанин под видом лосьона для освежения лица после бритья приобрел средство для удаления мозолей. Через месяц регулярного употребления у него отвалилась самая большая бородавка и стал рассасываться нос.

Но самая большая неприятность случилась с господином, который вознамерился избавиться от прыщей и купил эликсир, оказавшийся кремом для обуви. Правда, очень высокосортным. Втерев его в лицо и не заглянув при этом в зеркало, он по окончании процедуры с ужасом обнаружил, что стал чернолицым, как уроженец Кении или Конго. Смыть крем с помощью мыла и теплой воды не удалось – содержащийся в нем карнаубский парафин плавился лишь при температуре в 90 градусов. Выше нуля, разумеется. А при соприкосновении с махровым полотенцем лицо начинало блестеть, как сапог гвардейского офицера перед парадом.

Наш Отелло Матвеевич – так теперь зовут этого достойного, но глубоко несчастного человека друзья и сослуживцы.

Дошло до меня также, благородные слуги Закона, известие о том, что один почтенный человек приобрел туалетную воду, которая на деле оказалась дезодорантом для тех участков прекрасного женского тела, которые осмеливается обнажить только «Плейбой». С тех пор мужи юного, среднего и даже пожилого возраста при встрече с ним впадают в неописуемое волнение. Некоторые из них при этом плачут и даже лишаются рассудка.

– Вот кем надо заниматься полиции, а не морочить голову честным коммерсантам, – мелодично позванивая кольцами­браслетами и гневно размахивая серьгами­бубликами, завершила свое повествование Шахразада Ивановна.

Оторопевшие стражи порядка бросились в кабинет верховного правителя общества, но он оказался пуст. Зато настежь была открыта дверь, ведущая во двор. Кто­то никем не опознанный сообщил, будто видел, как правитель вышел именно в эту дверь, запел свою любимую песню, начинающуюся словами: «Люди гибнут за металл…», и растаял. После этого главбух постучал толстым, как сарделька, пальцем по гроссбуху и тоже вдруг стал растворяться.

Когда стражи порядка вернулись в приемную, в ней не было уже и секретаря­референта. Рассказывают еще, будто бы было письмо от нее то ли из Ла­Валетты, то ли с Пальма­де­Мальорки, в котором она просила переслать ей забытую в спешке кофемолку. И это уже совсем все об одном дне из праведных, как жизнь, сказок новой Шахразады.