Откудато сверху до меня донесся шепот:
– Тише, ктото идет.
Я всмотрелся в густую крону старого клена, растущего рядом с тропой. В развилке ветвей на высоте четырехпяти метров была устроена площадка из досок. На ней стояли два мальчугана одиннадцатидвенадцати лет. Один из них держал в руках бинокль, сделанный из толстой проволоки. Я сделал вид, что не заметил их.
Когда шел обратно, мальчишек на дереве уже не было. Мне захотелось узнать, что же было видно им из их укрытия. Я взобрался на площадку. Зеленые волны, образуемые легким «бризом», бежали к недалекому горизонту. Стал всматриваться в него, пытаясь увидеть то, что должны были видеть юные следопыты. И не видел ничего, кроме буйной листвы, – я давно разучился смотреть на мир в бинокль, который не только приближает предметы, но и преображает их. Я давно расстался с образами прошлого, и они расстались со мной. Выкурив трубку мира и потушив костры, ушли к Великим озерам памяти храбрые и мудрые делавары. Давно скрылись за горизонтом времени паруса шхуны «Пилигрим» с юным капитаном Диком Сэндом на борту. Стали стариками Тимур и члены его команды.
Мы уходим из детства налегке. Уходим, презрев мудрый завет Гоголя: «Забирайте же с собой в путь, выходя из мягких лет в суровое, ожесточающее мужество, забирайте с собой все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не поднимите потом!».
Забирать же есть что. Детство – материк, населенный талантами. И главный из них – умение преображать «данную нам в ощущениях реальность», творить из будней праздники. Даже если время на дворе совсем не праздничное. Как нам, взрослым, не хватает сегодня этого чудодейственного умения!
Да, мы живем в несправедливо суровое для нас время. Но это наше время. Другого нам не будет отпущено. Никто не выдаст нам сертификат, в котором будет обозначено, что в связи с непредусмотренно трудными условиями существования в течение такогото периода наша жизнь будет продлена на величину этого самого периода. С «доплатой» за причиненные неудобства. Не будет.
Что же делать? Жить. Жить, а не существовать. Жить, а не доживать. Жить, щедро эксплуатируя ощущения, восприятие, воображение, эмоции. А еще – фантазию. Если вам не хватает своей, позаимствуйте ее у вашего ребенка. Но не забудьте своевременно возвратить то, что вы взяли в долг. И тоже с «доплатой».
«Главное – не утрачивать поэзию жизни» – этот совет принадлежит человеку, тринадцать лет проведшему на каторге и семнадцать – на поселении. Иван Иванович Пущин – светлое имя его, самого близкого друга Пушкина.
Призывом «не жить уныло» можно воспользоваться поразному. Можно это сделать так, как сделали в семье знакомой мне журналистки. Случилось так, что ее десятилетний сын вынужден был жить в другом городе. Нужно ли говорить о том, как тяжело переживал он разлуку с родительским домом. И тогда друг этого дома, человек взрослый и, в общемто, очень занятой, затеял с ним перепискуигру. Игра эта носила характер авантюрного романа в письмах. В ней использовались сюжеты и лексика произведений Стивенсона, Сабатини и других тематически близких к ним авторов.
Так, сверстники мальчугана именовались джентльменами удачи, группа друзей – шайкой, кафемороженое – таверной, автобус – дилижансом, невинное выяснение отношений – жарким делом. Даже утолить жажду можно было не иначе, как промочив глотку добрым глотком «колы».
Уведомление об отправке посылки со школьными принадлежностями, играми и конфетами было облачено в форму рассказа о том, что наконецто найден клад одноглазого скряги Билли Пойндекстера и что посылаемое – только малая часть этого клада.
В конце каждого письма ставилась «черная метка» – изображение черепа и перекрещивающихся костей под ним. Подпись автора, конечно же, была сделана кровью – красным фломастером, то есть. Такие письма еженедельно отправлялись обоими участниками переписки и, думается, сыграли немалую роль в том, что младший ее участник, окончив школу, избрал профессию журналистамеждународника.
И еще об одном семейном сообществе, живущем талантливо и изобретательно, хочется обмолвиться. К домашним торжествам здесь готовятся долго и обстоятельно. Подарки прячут в труднодоступных местах, а одариваемому вручают карту «местности», которая должна облегчить ему их поиск.
Дарят же здесь чаще всего книги. Какие? Полезные и нужные. Помните, что Владимиром Высоцким спето: если ты стал человеком хорошим, значит, ты в детстве нужные книги читал? А какая она, нужная книга? Да та, которую ты взял в руки, чтобы забыться, отключиться от дел, да вдруг и сам не заметил, как увлекся ею. Книга, которую ты начал читать, оказалась не из тех, которую можно проглотить в полусне. С нею нельзя забыться. Наоборот, она заставляет проснуться. В ней все всерьез, все взаправду. И даже если ты в сердцах захлопнешь ее, она не оставит тебя в покое. Боль и страдания, переживаемые ее героями, будут камнем лежать на твоем сердце. И тебе будет так же трудно преодолеть эту боль, как если бы она была твоей собственной.
…Както в больничную палату, где мне по печальной необходимости довелось находиться, привезли тяжело больного пожилого пациента. Он тихо стонал. Шестилетняя внучка этого человека взяла его руку, положила на свои колени и вполголоса стала напевать:
– Баюбаюшкибаю…
Вскоре старик умер. Он ушел в неведомые живым пределы под самые добрые на свете звуки – те, с которыми когдато начинал жить.
Виктор АНДРЕЕВ
Добавить комментарий