Дедушка Крылов

Будущий баснописец начал службу с 11 лет в Твери

Ах, какие предисловия писали к книжкам в прежние времена! Вот сборник басен Ивана Андреевича Крылова (его детские годы прошли в Твери). Открываешь книгу 1894 года издания, начинаешь читать вступительное слово – и восторженно изумляешься. Какая ладность слога! Ясность изложения! А главное – какое­то иное, утраченное ныне, отношение к человеку: уважительно­любовное. Предлагаем отрывки из этого предисловия нашим читателям.

И

ван Андреевич Крылов родился в Москве 2 февраля 1768 года. Отец его, бедный армейский офицер, принимал участие в войне с Пугачевым и отличился храброй защитой Яицкого города, в то время как все семейство его, вместе с молодым Иваном Крыловым находилось в Оренбурге, испытывая все ужасы и треволнения этой бурной поры. По усмирении бунта отец Крылова бросил военную службу и получил место важного чиновника (председателя губернского магистрата) в городе Твери. В то время жалованье чиновникам было малое, а они «кормились» больше тем, что доставали прижимкой просителей, лихоимством да взяточничеством; но отец Крылова был человеком редкой для того времени честности и потому, умирая, оставил свою семью и девятилетнего сына, будущего баснописца, в крайней бедности; зато он оставил честное имя и неслыханное в то время для бедных и простых людей наследство – целый сундук книг, за чтение которых и принялся с жаром молодой Крылов.

Читать он любил до страсти, но большую часть времени ему все же приходилось проводить в канцелярии, на службе, чтобы хоть чем­нибудь помогать своей семье. Крылов начал службу с 11 лет; значит, учиться толком и долго он не имел времени, да в то время и нельзя было как следует поучиться уму­разуму в таком городе, как Тверь: школ и заводов не было, хороших книжек и учителей – тоже негде было достать. Однако Крылов успел еще в Твери выучиться французскому языку, и много пользы и науки себе извлек впоследствии из чтения разных французских книг. Даже писать начал первые свои творения под влиянием этих книг и по образцу и примеру некоторых французских писателей.

С детства любил Крылов и повеселиться – пошататься по городу, посмотреть кулачный бой, пожар; не чурался он простого люду, любил послушать его разговоры, его ловкие и меткие словечки, пословицы да прибаутки, не совестился и сам вмешаться в разговор, и много запало в память Крылова такого, чисто русского, простонародного, о чем и не догадывались русские бары, что учились все больше по иностранным книжкам, а родной язык иной раз совсем забывали…

С 1782 года Крылов переезжает в Петербург и здесь поступает на службу чиновником в казенную палату с маленьким жалованьем – 25 рублей в год…

С 1811 года начались знаменитые заседания общества стариков­писателей: «Беседа любителей русского слова». Раз как­то Крылов приехал на такое собрание поздно. Читали длинную пьесу; он уселся в свое кресло. «Иван Андреевич, что – привезли?» – спросил у него через стол Хвостов, бездарный поэт. «Привез». – «Пожалуйте мне». – «А вот уже после». Крылов не торопится. Наконец пьеса закончена. Иван Андреевич вытаскивает из своего широкого сюртука помятый листок, и знаменитая «Демьянова уха» на столе. Можно себе представить, как рассмешил всех рассказ о бедном Фоке, который бежал, «схватив в охапку кушак и шапку», от назойливого Демьяна, неутомимо угощавшего соседа своей ухой. Все поняли, что на этого Демьяна очень похож тот писатель, который только что «угостил» присутствующих чтением своей пьесы, может быть, и хорошей, но слишком уж длинной…

Басни свои Крылов приберегал всегда к концу вечера; они очищали воздух от той скуки и уныния, которая царила на заседаниях. Холодная струя здравого крыловского смысла освежала это общество писателей­стариков, и все весело садились за ужин, которым оканчивались обыкновенно собрания. Ужина­то, главным образом, дожидался и Крылов на этих собраниях. Грешным делом Крылов любил хорошо покушать. Не раз говорил он, что перестанет ужинать лишь тогда, когда перестанет и обедать.

7 января 1812 года Иван Андреевич Крылов был определен помощником библиотекаря в только что основанную Императорскую публичную библиотеку. Директором ее назначен был друг и покровитель Крылова А. Н. Оленин, и вот с этого времени начинается для Крылова жизнь, полная беспечного довольства и ленивого покоя. Пользуясь трудолюбием своего помощника Сопикова, известного библиографа (книговеда), Крылов ровно ничего не делал в библиотеке, да и начальство не неволило его. «И французы знают, что я ленив», – сознался он как­то своему помощнику и, действительно, по целым дням валялся на диване у себя в казенной квартире, которую получил при публичной библиотеке. Эта физическая (телесная) лень Крылова вовсе не доказывает его умственной лености. Крылов обладал живым наблюдательным умом, иначе он не написал бы своих прекрасных басен…

Жизнь Крылова протекала покойно и однообразно. Большую часть дня проводил он в своей квартире, состоящей из трех комнат, в которых был вечный беспорядок. Он не заботился ни о чистоте, ни о порядке. Прислуга состояла из наемной женщины с девочкой, ее дочерью. Никому в доме и на мысль не приходило сметать пыль с мебели и других вещей. Из трех чистых комнат, выходивших окнами на улицу, средняя составляла залу, боковая, влево от нее, оставалась без употребления, а последняя – угольная, к Невскому проспекту, служила обыкновенным местопребыванием хозяина. Здесь за перегородкой стояла кровать его, а в светлой половине он сиживал перед столиком на диване. У него не было ни кабинета, ни письменного стола. Приходивших к нему он дружески просил всегда садиться, на что без затруднения можно было согласиться опрятно одетому гостю. Крылов беспрестанно курил сигары, с мундштуком, предохраняя глаза от жару и дыма. При разговоре сигара ежеминутно гасла. Он звонил. Девочка, проходя из кухни через залу, иногда с песенкой, приносила тоненькую восковую свечу без подсвечника, накапывала воску на стол и ставила огонь перед неприхотливым своим господином. Форточка в зале была почти всегда открыта. Крылов, набрасывая зерен, привадил себе голубей из Гостиного Двора, и они привыкли быть у него, как на улице. Столы, этажерки, вещи, на них стоявшие, и все кругом носило на себе следы пребывания этих ежедневных гостей баснописца. Утром он вставал довольно поздно. Часто приятели находили его в постели часу в десятом. Так проводил Крылов время до того часу, пока не нужно было отправляться обедать в английский клуб. После обеда, подремав довольно долго, Крылов иногда заезжал к Олениным, иногда возвращался домой. По временам утро разнообразилось прогулкой на Неву, где весной гуляли все петербуржцы. По воскресеньям здесь происходили кулачные бои, которые Крылов любил по­прежнему; под вечер гулял в Летнем саду, слушая музыку. Здесь же возле Летнего сада, в канале, он часто и купался. Здоровье его было превосходно, и потому купался он весь сентябрь и октябрь; даже в ноябре, когда вода покрывалась льдом, Крылов скачком проламывал лед и так продолжал купаться до сильных морозов…

Крылов дожил до полного и торжественного признания своего таланта не только в России, но и за границей. Басни его при жизни были переведены на многие иностранные языки. В 1838 году 2 февраля вся Россия справляла, как праздник, день, когда исполнилось 50 лет с тех пор, как Крылов напечатал свое первое литературное произведение. По поводу этого юбилея была выбита в память Крылова медаль. В 1841 году Крылов оставил службу, получив большую пенсию, и поселился на Васильевском острове, откуда изредка выезжал в английский клуб. Крылову пришлось пережить лучших своих друзей и таких писателей, как Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Батюшков. Умер он, окруженный всеобщим почетом, 9 ноября 1844 года.