Тверской Спас на пороге возрождения

Уже делаются первые конкретные шаги, поступают пожертвования

Недавно в Твери по заказу фонда по восстановлению Спасо­Преображенского собора Твери на улицах города был проведен социологический опрос, который выявил два интересных момента: более 80 процентов опрошенных считают, что Тверской Спас восстанавливать нужно, но… более 50 процентов из них даже не знают, где собор находился.

На одном полюсе – многолетние труды историков, археологов, мысли и чаяния о необходимости возрождения главной святыни Твери. На другом – скепсис, пессимизм и даже откровенное отрицание. Что перевешивает? В последнее время тема возрождения Спаса приобрела более конкретный оттенок, который позволяет думать, что кафедральный собор будет восстановлен не в далеком, а уже в ближайшем будущем.

Не будет голословным утверждение, что постройка кафедрального Спасо­Преображенского собора, возведенного в 1696 году, взорванного в 1935 году, – это не просто историческая необходимость, а определенный духовный путь, много лет ведущий к этой цели сознательных жителей Твери, которые знают и чтут историю города, болеют за него и любят его. Собор восстанавливать необходимо – сегодня эта мысль уже аксиома, материальное воплощение которой – дело времени. Компетентное общественное мнение может бросить на чашу весов все «за» и «против», но здесь противники обречены на поражение. Как говорится, время пришло.

С вопросом о соборе, его месте в истории, в облике Твери мы обратились к людям, которые много лет работают на «соборном поле». Алексей Маратович Салимов – историк архитектуры, археолог, кандидат искусствоведения, заведующий кафедрой истории и теории искусства Тверского филиала Государственной академии славянской культуры, автор книги о соборе. Валерий Викторович Гусев (на снимке) – председатель Тверского регионального благотворительного фонда «Собор», председатель приходского совета православного прихода Спасо­Преображенского кафедрального собора.

Алексей Салимов был приглашен в Калинин в 1986 году своим учителем Валентином Булкиным.

– Он уговорил меня тем, что здесь есть средневековый памятник, который может заинтересовать. Тогда, в 1986 году, я себе Тверь средневековую не представлял. Город не содержал для меня ничего средневекового, кроме Белой Троицы, – рассказывает Салимов.

Но еще один средневековый памятник был, им оказался собор XIII–XV веков Успенского Отроч монастыря. Впервые приехавший в Тверь молодой ученый Алексей Салимов (на снимке) понял, что в Твери есть то, что его может интересовать и дальше.

Как говорит он сам, точка отсчета в осмыслении тверского средневекового зодчества приходится именно на 1986 год. Но Тверь хранила в себе следы зодчества не только средневекового. Где­то под землей на площади Революции под взорванным Спасо­Преображенским собором XVII века находится фундамент домонгольского собора XIII века – того самого, который был построен по инициативе великого князя Михаила Ярославича Тверского и стал главным храмом Тверского княжества. Найти этот собор казалось невозможным, но идея раскопать Спас спустя несколько лет все же воплотилась в жизнь.

– В то время разговоров о соборе почти не было, – говорит Салимов. – Лишь те, кто состоял в группе «Возвращение», ратовавшей за возвращение городу Калинину исторического названия, говорили о возрождении собора, но их было мало. Один журналист в 1990 году, когда я ему принес статью о Спасе, сказал: еще рано, время не пришло. И статью не взял. А тогда мне казалось, что все должны понять: время уходит…

Алексей Салимов неохотно рассказывает обо всех препятствиях, которые мешали начать соборные раскопки, вместо этого он живо и с благодарностью вспоминает тех, кто ему помогал. Это тогдашний глава Твери Александр Белоусов и главный архитектор города Виктор Шумов. Главным условием Белоусова было, чтобы раскопки не были особо видны, так как начинались они в конце августа, накануне возвращения горожан из отпусков и начала нового учебного года в мединституте. Нельзя было вскрывать мощение и копать вблизи скамеек.

Исходя из этих условий Салимов по переписным книгам и дореволюционным планам Твери долго выверял место, чтобы и в собор «попасть», и в глаза не бросаться. Целился в соборную апсиду (алтарь) и в итоге попал на центральную. Это был 1992 год.

– Везение было, что мы «поймали» центральную апсиду, – рассказывает Салимов. – Фундамент алтарной части храма XVII века в подошвенной части (а мы нашли только ее) был сложен из мелкого булыжника и кирпичного боя на растворе. Было ощущение, что это вот­вот развалится. В будущем его нужно будет менять однозначно. К востоку от апсиды открыли несколько дособорных погребений – лишнее подтверждение тому, что Тверь как город существует с XII века.

Мы быстро поняли, что находимся в слое достаточно сильно перемешанном, но при этом содержащем в себе керамические артефакты начиная с XII века. Мы нашли 16 фрагментов фресок конца XIII века. Это явно просигнализировало, что княжеский собор – не миф.

А еще мы поняли, что это был большой соборный холм, то есть Спас стоял на холме. Материк холма оказался очень странным – практически зыбучий песок.

Состояние фундаментов собора XVII века показало, что в 1935 году, после взрыва, собор подвергся тотальной выработке. В алтарной части высота фундаментов от 10 до 35 сантиметров. Правда, в стенке траншеи уровень растет, и есть вероятность, что в других частях сохранилось больше. В 1941 году на площади гитлеровцы хоронили своих солдат. Они тоже внесли «вклад» в перемешивание культурного слоя.

Масштаб раскопок 1992 года не позволял говорить о поисках собора XIII века. Салимов по опыту работы в Украине, Белоруссии, Пскове, Новгороде и, конечно, на основе раскопок Отроч монастыря убежден, что древний храм следует искать западнее. Но те раскопки позволили понять расположение собора относительно Путевого дворца, увидеть состояние фундаментов, точнее оценить необходимые для строительства средства, но главное – сделать первый шаг к поднятию десятилетиями преданной забвению темы Тверского Спаса. Сразу после завершения работ на месте главного алтаря собора был установлен поклонный крест.

– Мы жили идеей будущих раскопок после окончания первых еще три­четыре года, – говорит Салимов, – пока не поняли, что поставлен барьер. А потом и вовсе стало ясно, что страна втягивается в экономические проблемы и никто не будет заниматься строительством Спаса.

В 2002 году на острове Памяти в устье Тьмаки построен храм в честь святого благоверного князя Михаила Тверского, стилизованный под русское белокаменное зодчество. Одним из жертвователей и организаторов строительства стал предприниматель и общественник Валерий Гусев.

Вот так на волне постройки храма Михаила Тверского и родилась у Гусева идея воссоздания Спасо­Преображенского собора.

– Нужно благословение архиепископа, – вспоминает Гусев. – А что нужно, чтобы он благословил? Нужно собрать «двадцатку». Накидал имена, всех обзвонил, и никто не отказался. Александру Белоусову позвонил. «Давайте прямо у меня и соберемся», – предложил он. Вот в кабинете у мэра и прошло первое собрание общины Спасо­Преображенского собора. Белоусов был горячим сторонником того, чтобы все формальности пройти быстро и начать строительство.

«Двадцатка» получила архиерейское благословение, подала документы на регистрацию, а сразу после зарегистрировали и благотворительный фонд «Собор». Учредителем фонда стал сам приход.

– А потом община разобщинилась, – говорит Гусев. – Появились разные точки зрения. Кто­то говорил, что построить собор вообще невозможно. Другие предлагали: сначала в каждом спальном районе построим по храму, а потом все вместе уже возьмемся за собор. Третьи хотели приступить к делу сразу.

В 2003 году ушел из жизни Александр Белоусов. Новый мэр Олег Лебедев по предложению общины вошел в соборный приход, так как все понимали, что без взаимодействия с властью «поднять» такое дело, как строительство собора, – невозможно.

– Но дело застопорилось, – рассказывает Гусев. – За это время все куда­то разбежались, а заниматься этим одному мне было не под силу.

Гусев уехал в Питер. Наверное, это был период, когда разговоров о соборе почти не возникало. Однако формально приход продолжал действовать. В 2007 году Валерий Гусев возвращается в Тверь.

– Архиепископ Виктор в алтаре Воскресенского кафедрального собора меня спрашивает: «Ну что, собор­то будем восстанавливать?» –  «Будем, владыка». –  «А ты из Твери не уедешь?» –  «Не уеду». –  «Благословляю». Владыка очень мечтает о воссоздании собора, он говорит об этом везде, где только можно, и его участие в нашем общем деле неоценимо, огромно.

Первым шагом вновь «ожившего» прихода стала постройка на площади часовни. Ее, как признается Гусев, построили быстро. Часовня во имя Всех Тверских святых обозначила место начала молитвенной жизни на руинах собора.

Весной 2010 года депутаты Тверской городской думы приняли решение о переименовании площади Революции в Соборную. Возвращение исторического названия вызвало у депутатов бурные споры, но родное название площадь получила, хотя до сих пор и водители автобусов, и просто горожане, не говоря уже о коммунистах, собирающих в памятные даты на площади своих сторонников с флагами, называют ее площадью Революции. Без собора оно и понятно…

– Сегодня мы достаточно близко подошли к теме воссоздания собора, – говорит Алексей Салимов. И Валерий Гусев не скрывает радости: «Нам еще никто и никогда не говорил: „Нет, собор не нужен“, но долгое время не говорили и „да“.

27 октября этого года на Соборной площади архиепископом Тверским и Кашинским Виктором был отслужен молебен на начало доброго дела. Началом этого дела явилась вполне конкретная мера – выделение участка под строительство собора. О серьезности шага говорило и то, что на молебне присутствовал Губернатор Андрей Шевелёв, в чьем кабинете утром, до молебна, приходу собора была обещана поддержка.

– Мы пришли к пониманию, что строительство необходимо, – говорит Гусев. – Проговорили даже сроки, в которые желательно было бы уложиться: пять лет.

Гусев считает встречу у Губернатора и молебен историческим для собора моментом. Это уже не просто разговоры и обещания, какие были раньше, это уже конкретные шаги к цели. Сегодня заместители Губернатора уже помогают приходу „оптимизировать прохождение формальностей“.

– Сейчас мы должны пройти всю процедуру оформления документов, – говорит Гусев. – Чтобы никто не оказался в неловком положении, чтобы не дать пищу недоброжелателям позлословить.

Но злословить уже начали. В частности, о том, что инициатива Губернатора имеет политическую направленность. Гусев категоричен:

– Я не склонен видеть здесь политическую подоплеку. Для Твери воссоздание собора имеет огромное духовное, нравственное, историческое, культурное, градостроительное значение. Мы говорим о символе и духовном центре города. Собор имеет огромное духовное значение, глубочайший сакральный смысл для развития Верхневолжья. А какие побуждения кем руководят – это не наше дело. У всех разное понимание жизни в силу своих нравственных и духовных ориентиров. У Губернатора правильное понимание, я в этом уверен.

У категоричной общественности предвзятое мнение, что собор будет строиться на бюджетные деньги, и утверждение это вызывает негодование и споры. При этом забывают, что взрывали собор на деньги не благотворителей, а именно на бюджетные. Другое, полярное мнение: власть смогла разрушить, пусть теперь сможет построить. Оно тоже не является справедливым. В обществе, где нет религиозного единодушия, власть не может так поступать.

Собор будет строиться на деньги благотворителей и жертвователей. Исключительно.

– Так как от собора ничего не осталось, это будет не воссоздание, а новое строительство, поэтому ни в каких государственных программах участвовать не сможем, – говорит Гусев. – Мы намерены искать деньги самостоятельно. Надеемся, что те, кто может строить, построят или с дисконтом, или бесплатно. Есть намерение руководителя одной из тверских строительных организаций бесплатно сделать фундамент, есть готовность одной архитектурной фирмы безвозмездно начать проект уже после Нового года.

Сейчас идет оформление земли под собор – это около 0,6 гектара. В 2013 году могут начаться новые и уже масштабные раскопки. Однако всю площадь копать не будут, только на месте собора и колокольни.

– Так как сегодня уже начинает работать архитектор, и он должен будет учитывать то, что сложится под землей, – говорит Алексей Салимов. – Если „вылезет“ храм XIII века, его необходимо будет включать в комплекс нового собора. Владыка Виктор внес разумное предложение: сделать цокольный этаж, где, помимо ризничных и прочих чисто хозяйственных помещений, будут экспонироваться и артефакты, в частности, фундамент древнего собора. У нас от Михаила Ярославича есть памятник на Советской площади, в городском саду, у нас есть храм на острове Памяти. А это будут подлинные части, связанные с Михаилом Тверским. Их и нужно обязательно сохранить, если они будут выявлены.

По словам Салимова, при полном наборе команды копать нужно будет месяцев пять: с мая по сентябрь.

– Меня коллеги из Европы спрашивают, когда все это произойдет. Европа ждет, а мы… В этом отношении многие города восстановили свои градообразующие доминанты. А мы ждем… Мы не раз слышали: зачем вам еще один новодел, который перекроет Императорский дворец со стороны улицы Советской. Но дворец вторичен по отношению к собору. Курдонер Путевого дворца – вещь внутренняя, дворец должен работать на Волгу – там его основной фасад. И я спрашиваю: вот не дай Бог в Москве бы взорвали Успенский собор, а в Питере – собор Петропавловской крепости? Ваши действия? И тут им нечего было сказать. Тверской собор – это то явление, которое должно быть регенерировано обязательно.

В концепции реставрации комплекса Путевого дворца тоже написано о необходимости воссоздания собора для того, чтобы комплекс был полноценным. „В настоящем виде комплекс является неполноценным и будет таковым впредь до воссоздания собора и колокольни, только тогда образуется ансамбль: парк, дворец, храм с колокольней, дворцовый сад… Тверская область является грустным исключением среди областных центров, некогда стольных городов больших русских княжеств, окружавших Москву. Она не сохранила и не восстанавливает своего главного собора“, – говорится в концепции.

Камнем преткновения в деле воссоздания собора может стать стоящий на площади памятник Михаилу Калинину. Об этом уже было переговорено столько… О том, что памятник необходимо с площади убрать, говорилось уже открыто, тем более что он хоть и не стоит на месте собора, при строительстве последнего из­за непосредственной близости к соборной стене может быть поврежден техникой.

– В случае с памятником Калинину мы доверимся специалистам, – говорит Гусев. – Когда он будет переноситься и куда, не наше решение. Это решает власть. Мое мнение – он бы не мешал, так как не стоит на фундаменте. Достаточно защитных мер для памятника, чтобы начинать строительство. И я бы его вообще не трогал. Владыка такого же мнения. В любом случае, начинать воссоздание собора с переноса Калинина, на мой взгляд, не стоит, дабы не волновать население. Пусть все идет эволюционным путем. И если общество впоследствии увидит и поймет, что памятник стоит не на месте, вопрос решится безболезненно. Главное, чтобы он не был камнем преткновения. Чтобы мы, делая вот это большое дело, не съехали на исторически­политические трения.

Что касается внешнего облика нового собора, то здесь мнения несколько разделились. Валерий Гусев считает, что необходимо восстанавливать собор в том виде, в каком он был в 1935 году, благо перед взрывом были сделаны точные обмеры здания, Алексей Салимов придерживается несколько другого мнения.

– С точки зрения искусствоведа, мне кажется, что не нужно восстанавливать двухъярусную паперть, а построить ее в одноэтажном варианте, иначе она перекрывает западный фасад. Следует понизить стрелу кровли. Кровля в XVIII веке была задрана и перекрыла нижние части барабанов. Это было сделано для скатки снега. Но смотрится это убого. Вот вопросы, которые будут подниматься. Я предлагаю убрать те детали архитектурного невежества, которые обезобразили неплохие формы XVII века. К тому же мы не памятник восстанавливаем, мы восстанавливаем образ, ту архитектуру, которая будет работать этим образом. Зачем наделять постройку теми недостатками, которые наложились на нее в процессе эксплуатации? А наши корректировки будут даже незаметны, – уверен Салимов.

Известно, что занимается проектом собора архитектор Владимир Микрюков, чей проект храма Александра Невского сейчас реализуется на Привокзальной площади.

Если Спасо­Преображенский собор с колокольней будут воссозданы, у Твери наконец­то появится свой центр – некое градообразующее явление в виде соборного комплекса. Сегодня такого центра в Твери нет.

– Наш город единственный в череде древнерусских городов, где в центре, на территории древнего кремля, находится стадион. Убого. Эта огромная территория могла бы использоваться иначе, – говорит Салимов.

В этом отношении очень любопытен проект восстановления Калинина 1944 года архитекторов Н.Я. Колли и И.Н. Кастеля, который в свое время экспонировался в Тверской картинной галерее. „Мне представляется, что главнейшая задача, связанная с восстановлением города, заключается сейчас в том, чтобы правильно уловить и почувствовать тот архитектурный камертон, который прозвучал 200 лет тому назад и который до сих пор сохранил свое звучание“ – так определял основное направление своей деятельности Н.Я. Колли в докладе о проекте восстановления города Калинина на 6­й сессии Академии архитектуры в июле 1944 года.

Но этот проект не был осуществлен в полной мере, и в итоге мы имеем то, что имеем. Но то, что Тверь наконец­то восстановит свой главный собор, не может не радовать.

Сегодня в фонд уже поступили первые крупные пожертвования. В том числе и от тверских предпринимателей. Валерий Гусев обещает, что в 2012 году будет проведено много мероприятий, направленных на сбор средств, чтобы каждый желающий внести свою лепту в строительство Спаса смог принять в этом участие.

– Сегодня почти каждый день Бог посылает нам людей, которые хотят принимать живое участие в деле воссоздания Спаса, – рассказывает Валерий Гусев. – Это обнадеживает. У Бога всего много, а нам главное – трудиться, не опускать руки, и все необходимое Господь нам приложит.

Александр ДЫЛЕВСКИЙ