Только что вышла в свет новая книга стихов Ефима Беренштейна (на снимке). В нее вошли самые известные тексты из трех предыдущих книг и много новых произведений.
Автор известен своей творческой неординарностью, чем и привлекает читателя.
Книга называется «Овеществлённость». Первые три именовались: «Вещи», «Еще вещей», «Вещества». Вероятно, автор любит тот мир, в котором мы живем, те, может быть, какието незаметные, на первый взгляд, внезапно возникающие образы и воплощает их в стихах. Поэтому в его поэзии нет никаких «стандартов»: люди, природа, цивилизация, история, фольклор предстают в необычном ракурсе. Стихи Е. Беренштейна удивляют. В них сочетается глубокая эрудиция и «наивное» легкомыслие, классическая стилистика с буквально «мальчишеским» бормотанием, строфические и рифмовые изыски с авангардным «хулиганством». Кстати, он постоянный участник ежегодных международных фестивалей верлибра (свободного стиха); в этом году 18й фестиваль прошел в Нижнем Новгороде.
В книгу автор включил несколько переводов из выдающихся американских поэтов ХХ века – Роберта Лоуэлла и Эдварда Эстлина Каммингса. Сам он говорит, что не очень любит заниматься поэтическими переводами, поскольку это, с его слов, «чернобелая копия цветного оригинала», но ведь хотелось показать замечательные образцы неизвестной многим прекрасной поэзии…
О чем пишет Ефим Беренштейн? Вопрос нелепый. Проще сказать, о чем он не пишет. Его стихи это не «рифмованная» политика, не стандартные темы по поводу бедности или богатства, не пересказанные «в столбик» картинки про «белую березу».
Автору удаётся в ярких, конкретных образах вести речь о главном: о любви и смерти, о печали и мимолётной радости, о красоте – женщин, природы, искусства…
Его стихи «царапают»: перелистываешь страницу и не знаешь, на что наткнешься – то ли это будет пронзительная любовная лирика, то ли сюрреалистическая неисчерпаемость каждого взгляда на вроде бы привычный мир, то ли словесная «игра», порождающая новую реальность, то ли «дурашливость», то ли ирония, то ли просто добрая детская сказка…
Ефим Беренштейн – необычный поэт, и это здорово, потому что «обычные» скучны. Вам понравится его новая книга, даже если у вас возникнут какието недоумения, какоето недопонимание… Но книга эта несет искренность, добро и радость, в чем вы убедитесь, прочитав ее.
Жанна АВРОСИМОВА
* * *
Всем ясно, кому эти
стихи посвящаются
Клинок ключа вонзился
в собственный замок.
И это был уже конец пути.
И ты поделать ничего не смог.
Единственное, разве что, войти.
И вот: квартира серая, без стен,
Где, вроде, обитателей не ждут.
Окно… Нет, не окно, а гобелен.
Там выткано всё, что ты видел тут.
Там выткано паучье полотно.
Видать, тем полотном твой
дом храним.
Там выткано сравненье: «всё равно».
Настолько убедительно оно,
Что было бы нелепо спорить с ним.
Устал. Прилечь, хотя бы, на полу…
Ах, если бы здесь был, хотя бы, пол.
Ты подойдёшь к обильному столу
И съешь без спросу всё,
что там нашёл.
На первое, наверно, тишина,
А на второе – листья шелестят,
Потом, как в телевизоре, война.
Нет телевизора.
И нет пути назад.
Назад?
Туда, где доблестно убьют?
Комуто это честь, комуто – месть.
Сперва себе придумаешь уют,
А после поимеешь то, что есть.
Ты приходи, со всеми приходи.
По жизни знаю, мой удел таков –
Поскольку сердце рвётся из груди:
Освободить тебя от пауков.
* * *
– кто ты девочка
в черном льняном линялом
латаном платье
– не девочка
платья мои
соболя и бархат
– черное лицо
опустившиеся прыгающие груди
маклышки над плоскостопием…
– румяно моё лицо
подёрнутое морозцем
стройны мои ноги
и тонки ступни
с ослепительно длинными пальцами
– куда ты кособокая нищенка
– мой стан горделив и совершенен
мои владения необъятны
– чего ты ищешь уродина
– ясное чело у меня
и зелёные длинные очи
классический тонкий нос
налитые припухшие губы
я ищу того кто разбил
на осколки
свою ледяную вечность
ради вянущих цветов
на подоконнике
я найду и спрошу
счастлив ли ты
а ты вопрошающий
кто ты
– ты нашла меня королева
уже поздно королева
пора бы уснуть королева
* * *
Засыплет снег.
Простынет след.
Мои шаги навек
отзвучали.
Но в твои сны
прольётся след
и от любви моей, и от печали.
И слух уловит тихий гул,
не шум, а только дуновенье,
прозрачный всхлип,
шептанье губ, –
и зазвучит моё стихотворенье.
Ты пьёшь в неведомой ночи
глоток несбывшегося счастья
и тихо плачешь: «Не молчи,
прошу тебя, звучи,
не прекращайся…»
УРОК (из Роберта Лоуэлла)
Хватит валяться, читая школьную «Тэсс из рода д’Эрбервиллей»,
Заснём. Вот и белки так высоко
и волшебно
Осыплют зелеными веточками
наш сон.
Весь этот пейзаж –
для когото он мёртв
Или спит вместе с нами, а значит,
мы тоже мертвы
Или снова уснули – и что нам
мгновенье и век,
жизнь или проживанье?
Зелёная подушка травы
и тот же сухой отпечаток следа,
Игрушечная детская лодка
на детских волнах,
и тот же сухой отпечаток ветра.
И мы там, где были. Бубубуде..?
Мы были.
Возможно, деревья забыли расти
в летнем беспамятстве.
Им дан был день, чтобы их вены
насытились, но все соки
ушли в корни.
Ну, а ночи? – Теперь уже спите.
О свет светящий, освещающий окно
моей юной ночи.
И никогда ты не выключишь свет,
пока еще книги – в библиотеке,
и пока продолжается чтение.
Ягодка барбариса воткнута
в изгородку.
Так больно, как будто разорван
сгиб пальца,
Больно, как от укола терновника.
И лист повторяет урок.
* * *
(из Эдварда Эстлина Каммингса)
прозрачный росток небесного
желания
(вопрошая что за крошечная
яркая неумираемость
не веря собственным
блуждающим глазам
немыслимо огромным)
вопросительное утверждение;
непорочная
непосредственность решения:
все больше
и все совершенней бестелесная
тишина в таинстве ночи
созидающая плоть –
мягкое первородное пламя
обители мечтателя
– новая луна! (отверженная
иллюзией
твоей сладостной невинности)
какойто неуклюжий
тупой трус заявил что мир гибнет,
я остро постигаю ускользающую
беспредельную тайну начала
Добавить комментарий