Офицерская династия: отец – десантник, сын – ракетчик

Сергей Васильевич Буховецкий, как и его отец, дед, прадеды, посвятил свою жизнь служению Отечеству.

Он исполнял интернациональный долг во Вьетнаме, Анголе, Эфиопии. Подполковник ПВО сорок лет проработал на зенитно­ракетном комплексе

и до сих пор проводит в тверской Военной академии воздушно­космической обороны практические занятия с иностранными студентами. Сергей Васильевич кропотливо изучает свою родословную, гордится тем, что еще его предки из дворян с XVI века верой и правдой служили Отчизне. Но особенно трепетно относится

ко всему, что касается его отца, участвовавшего

в Сталинградской битве.

– В советские времена не поощрялось знание своей родословной, можно было гордиться лишь пролетарским происхождением. Отца же я потерял в шестнадцать лет. Поэтому все мои знания о его военной биографии носили несколько отрывочный характер. Всерьез занялся этим, выйдя в отставку в пятьдесят лет. Вспоминал то, что когда­то рассказывал отец, сопоставлял, анализировал и пытался документально подтвердить, – рассказывает Сергей Буховецкий.

К своему 60­летию сыну удалось восстановить многие пробелы из удивительной и в чем­то легендарной биографии отца. Василий Буховецкий с детства бредил небом, поэтому, получая образование в Московском авиационном институте на рабфаке, одновременно занимался в Тушинском аэроклубе, где стал летчиком­инструктором. Здесь небо впервые сыграло с ним злую шутку. В одном из полетов курсант, с которым Василий совершал тренировочный полет, решил свести счеты с жизнью из­за безответной любви. Штурвал самолета от себя – и крылатая машина рухнула вниз. Курсант погиб, а летчик­инструктор Василий Буховецкий спасся – без передних зубов, но живой остался.

– Я не знал, что отец мой был одним из первых десантников у нас в стране, а то бы после школы непременно пошел в десантуру. Впрочем, тогда, до войны, и слова­то такого не было, как и официального наименования рода войск. В тридцать восьмом отец был призван в 201­ю воздушно­десантную бригаду, во время войны с Финляндией впервые блестяще зарекомендовавшую себя.

Сергей Васильевич бережно держит на ладони первую награду отца: медаль «За отвагу». Тогда в тыл финских                                                               войск был выброшен парашютный десант – по­видимо­му, один из первых боевых десантов советских ВДВ.

В том же 1940 году десантники участвовали в специальной операции в Бессарабии, где в районе города Измаил небо во второй раз проверило Василия Буховецкого на прочность. Случай в чем­то трагикомический. Во время высадки десанта Василий попал в восходящий поток воздуха и приземлиться, как все, не мог – его потянуло не вниз, а вверх. Бывший инструктор­летчик хорошо знал, чем это приключение может для него закончиться. Если унесет еще выше, то наверняка задохнешься. Поэтому стал маневрировать стропами парашюта, борясь за свою жизнь. Таким образом, он зависал над полем боя целых четыре часа! Замполит в детали вникать не стал, а просто обвинил рядового в дезертирстве, в попытке сбежать с поля боя. От суда спас комбриг, лично вручавший десантнику медаль «За отвагу», но из комсомола выгнали. С замполитом не поспоришь – такие были времена…

Начало Великой Отечест­венной войны застало часть, где служил десантник, в районе города Даугавпилс. Город переходил из рук в руки, шли кровопролитные бои. 28 июня десантникам приходилось держать оборону против немецких танков практически без поддержки артиллерии. В том бою Василий получил тяжелую контузию и пулевое ранение, пуля прошла в сантиметре от позвоночника. Контузил же солдата уже на излете немецкий снаряд, который чиркнул по каске и упал в окоп. Смерть играла с ним точно кошка с мышкой. После ранения и контузии были эвакогоспитали Новгорода, Калинина, Кашина.

Впрочем, все ранее произошедшее с солдатом, наверное, можно назвать прелюдией к тому, что ему пришлось пережить в Сталинградской битве, где он воевал в составе 35­й гвардейской стрелковой дивизии. Десантники оказались нужны именно там, в самом пекле сражения. Они были собраны из разных бригад, а гвардейцами стали сразу же, заочно. Начальник штаба 62­й армии генерал Крылов так вспоминает об их прибытии на позиции: «…бойцы 35­й гвардейской навсегда запомнились мне такими, какими увидел их той ночью. Даже покрытые степной пылью, только что вышедшие из боя, они выглядели щеголевато. На оставленных ими голубых петлицах поблескивали серебристые „птички“, на поясных ремнях – десантные ножи со светлыми рукоятками. У каждого значок парашютиста… Их готовили к борьбе в тылу врага, к ближнему бою в условиях необычных и неожиданных. С большой личной самостоятельностью и к дерзким действиям мелкими группами… И это все им пригодилось в боях в Сталинграде…»

У подполковника ПВО Сергея Буховецкого чуть ли не каждый день боев десантников отмечен в его личном архиве документально. Подводя же итог, он лаконично отмечает в записях: «Статистика – строгая наука. Из 35­й гвардейской дивизии немцами не было взято ни одного языка, не было отмечено ни одного дезертира. От 10419 человек (полноценной дивизии) менее чем за месяц ожесточенных боев осталось чуть более 30 бойцов! В честь признания боевых заслуг гвардейцев в Волгограде улица названа именем 35­й гвардейской дивизии».

– Самое крупное подразделение 35­й дивизии уже в самом конце боев насчитывало около ста бойцов под командованием подполковника Александра Герасимова. Полк имел на своем счету более пятидесяти уничтоженных танков. Группа Герасимова оказалась отрезанной от других подразделений. Не имея иного выхода, командир дерзко, средь бела дня, повел своих гвардейцев на прорыв по самой кромке берега Волги. Нескольким десяткам человек удалось прорваться, среди них был и мой отец, – ставит финальную точку в истории дивизии Сергей Васильевич.

За бои в Сталинграде младший сержант Василий Буховецкий был награжден еще одной медалью «За отвагу». Командир дивизии не успел ее вручить, так как во встречной штыковой атаке погиб, как и весь его штаб. Награда нашла десантника намного позже. Были потом другие награды, ранения. Василий Буховецкий вышел в отставку в звании старшего лейтенанта.

Любопытно, что после смерти отца в 1968 году медали забрали в военкомат. Положено тогда так было: драгметалл, однако. Сергей Васильевич точно такие же награды с рук приобрел на рынке. Зачем? Может быть, для того, чтобы восстановить справедливость. Отец больше всего гордился этими наградами.

Листаю документы и воспоминания, собранные Сергеем Васильевичем: карты боевых действий, сводки Информбюро, выдержки из оперативных сводок и исследований военных историков… И опять задаю себе вопрос: «Зачем?» Очевидно, пришло время, когда человеку требуется подвести итоги, осмыслить свою жизнь. В этой жизни судьба и военная биография отца занимает не последнее место.

О себе Сергей Буховецкий рассказывать не любит, хотя у него, как и у отца, за плечами участие в трех войнах. Во Вьетнаме ему запомнился февраль 1983 года, подготовка к первым в истории этой страны правительственным стрельбам на военном полигоне. Приходилось спать час в сутки. В кабине установки жара доходила до 75 градусов, поэтому вполне реально было получить ожог, случайно облокотившись на переборку. Во Вьетнаме он получил контузию, из­за которой впоследствии ослеп на один глаз. В Анголе Буховецкий чудом не сорвался на машине в пропасть, так как была совершена диверсия: кто­то перерезал тормозные шланги. И вообще, в этой стране их дважды хоронили в начале 1980­х, сообщая по всесоюзному радио, что военная миссия в Анголе уничтожена.

– Приезжаем в Луанду, а на нас как­то странно смотрят. Мол, вы из какой группы? Нас уже успели похоронить и аппаратуру даже списали, – с улыбкой вспоминает подполковник. – А ведь наша главная задача была помочь освоить боевую технику на практическом уровне. Вроде достаточно спокойная миссия…

Лишь раз у него невзначай сорвалось, что в Анголе были моменты почище, чем в Сталинграде. Остается лишь догадываться, насколько там все было серьезно. Многие военные операции по исполнению интернационального долга до сих пор под грифом «секретно», но с каждым годом их становится все меньше.

Александр ХОХЛОВ