Двукрылая машина низко пролетела над деревней. Как большие снежные хлопья, ложились на мягкую зеленую траву белые бумажки. Эти разбросанные с самолета листовки не сразу поднимали с травы выбежавшие из изб люди.
Прочитали нам, что было написано в этих продолговатых бумажках. Лица людей, собравшихся по берегу реки Жукопы, посуровели. А потом раздался плач. Плакали и стар и млад. Босыми ногами по росистой траве бежали мы к взрослым, смотрели им в глаза, а те прижимали нас к себе, гладили наши головы детские, и еще горше становилось на душе, тяжелее на сердце.
Люди, поплакав, взялись за работу. Копали противотанковые рвы от реки и до леса. Но небо не перекопаешь. И с немецких самолетов посыпался металл смертельный на нашу деревню. К бомбежкам привыкали и мы, дети войны. Падали, вновь вставали, за стены сараев прятались, а ктото уже больше и не вставал… При очередной бомбежке мамы, бабушки накрывали нас своими исхудалыми от голода телами. Взрывы кончатся, спрашивают: «Все живы?» Ан нет. На руках несли разорванные тела детей…
Однажды изза леса медленно, низко летел самолет прямо на деревню. Пролетая над самыми крышами, чуть ли не задевал за липы. И как бы в окна заглядывал. А после град пуль по стенам, крышам… И он, невредимый, скрылся за лесом. Где же наши самолеты?
Город Андреаполь вместе с аэродромом был уже разрушен, как нам поясняли взрослые.
Собака и к палке привыкает. А мы, дети, как щенята, привыкли к немецким солдатам. Загонят нас в угол. Сидим и смотрим, как они пируют.
А немцы ржали как лошади. Лишь один трезвый их начальник пояснял матери: «У меня дома один другого меньше», и пять пальцев руки пересчитал. А своим солдатам приказал завтра убираться из избы. Одни ушли, другие пришли. А вкус хлеба мы забыли. Хозяевами стали они, солдаты немецкие, а мы с матерью – за печкой в углу. Летом ели лебеду да мякину прошлых урожаев.
Сегодня, кроме меня, уже некому вспомнить о войне из нашей семьи…
А.Е. ПУГАЧЕВ
Калининский район
Добавить комментарий