Затопленные города

У городов разные судьбы. Одни, несмотря на беды и невзгоды, выстаивают и живут многие века. Другие же чахнут, и жизнь в них едва теплится. Когда город дотла разрушает враг, он еще может возродиться из руин и пепла. А есть города, похороненные под водой, им уже не всплыть из­под ее толщи. Уходят города под воду не как сказочный град Китеж, который, чтобы не быть порабощенным монголо­татарскими супостатами, на глазах изумленных врагов погрузился в воды озера Светлояр.

В книге «Города под водой», выпущенной в конце прошлого года компанией «Гранд­Холдинг», речь идет о городах, если можно так сказать, сознательно и рукотворно затопленных людьми. Автор­составитель книги – угличский уроженец, писатель и краевед, заместитель директора Угличского государственного историко­архитектурного и художественного музея Виктор Ерохин.

Виктор Иванович Ерохин – человек, всю жизнь изучающий и сберегающий родной Углич, сказочный город, один из символов Золотого кольца. Как мало где в Центральной России, именно в Угличе ощутима вся трагедия утонувшей страны. Половина города исчезла при строительстве гидроузла. «И объяли меня воды до души моей», – криком боли самого Виктора Ерохина звучат слова из книги пророка Ионы. А всю книгу по авторской версии должен предварить эпиграф из 136 псалма: «На реках Вавилонских, тамо сидехом и плакахом…» Параллель на самом деле жуткая. Как изгнанные с родины древние иудеи сидели на берегах «великих строек» древнего мира – «рек» (оросительных каналов Вавилона), так и мы теперь сидим на берегу своей погубленной реки и плачем. Вся книга «Города под водой» – плач. По вине издателей и в угоду туристам он сильно сглажен и ретуширован. Зато книга выдерживает уже не один дополнительный тираж, готовится ее второе, исправленное и дополненное издание. Уже за это надо сказать огромное спасибо автору: он напоминает о том, что мы начали забывать.

Верхняя Волга – территория, где издревле формировалась русская нация, российская государственность, культура. Это были обжитые, благодатные места. И вот в 1930­е годы благословенные берега мощно захлестнула индустриализация. Началось сооружение канала Москва – Волга и первых трех гидроэлектростанций Волжского каскада. Они строились для создания водного пути к Москве, снабжения столицы водой и выработки электроэнергии для бурно растущей промышленности.

 В Тверской, Московской, Ярославской, Вологодской областях по берегам Волги и ее крупных притоков под воду ушло шесть городов, 900 сел и деревень, шесть монастырских ансамблей, около сотни сельских и городских храмов, десятки бывших дворянских усадеб. Затапливались прибрежные поля и луга, светлые березовые рощи. С обжитых мест переселялось около 200 тысяч человек. Для многих из них это стало настоящей трагедией – потерей малой родины. Полностью или частично пострадали от затопления три города в нашей области.

Как не стало Корчевы

От самого названия города веет стариной, патриархальностью, основательностью и спокойствием. Только вот не случилось у этого древнего славянского поселения, впервые упомянутого еще в первой половине ХVI века, долгой и счастливой жизни.

Став в конце XVII века городом и центром обширного Корчевского уезда Тверской губернии, он закончил свое существование в 1930­е годы, уйдя под воды Иваньковского водохранилища.

Город стоял на высоком берегу Волги по обе стороны ее притока – речки Корчевки. В начале прошлого века в городе имелись земская больница, две аптеки, женская и мужская гимназии, богадельня, торговые ряды. В Корчеве успешно работали паточный и пивоваренный заводы. Были здесь и два пряничных завода. Возможно, корчевские пряники славились в те времена не меньше тульских. Рабочие места горожанам создавали и два кирпичных завода. В 1930­е годы в городе были публичная библиотека, педагогический техникум, народный дом с драматическим кружком и струнным оркестром, спортивный клуб. Одним словом, Корчева жила обычной размеренной жизнью и, как говорится, ни сном ни духом не предполагала, какая трагедия ожидает город и его жителей.

Накануне затопления города в нем проживало около четырех тысяч человек, было 600 домов, из которых 30 каменных, а также три храма, возвышавшихся над берегом Волги. Жители не хотели покидать приговоренный к уничтожению город, их перевезли на другой берег и прилюдно взорвали церкви, полтора века бывшие основой городского мироустройства. От города сохранился единственный дом купцов Рожественских – особняк из красного кирпича. Теперь в нем расположился Дом рыбака. А от Спасо­Преображенского храма, построенного в 1856 году в русско­византийском стиле, недалеко от берега Волги остался лишь остров из белого кирпича. Метрах в трехстах от Дома рыбака вниз по реке покоятся останки Воскресенского собора.

Иваньковское водохранилище полностью поглотило старинную Корчеву. Место, где он когда­то стоял, обозначено теперь на картах как урочище Корчева.

Иваньковская ГЭС – самая малая станция Волжского каскада. Мощность двух ее агрегатов всего 30 тысяч киловатт. Ее архитектурное решение выдержано в монументальных формах «сталинской классики». У входа в шлюз были установлены выполненные скульптором С.Д. Меркуровым 25­метровые монументы В.И. Ленина и И.В. Сталина. В конце 1950­х годов памятник Сталину взорвали.

Калязин – русская Атлантида

Когда плывешь по Волге, видишь сначала далеко­далеко, а потом все ближе, четче белокаменное чудо: среди реки на крохотном островке возвышается удивительной красоты более чем 70­метровая знаменитая калязинская колокольня.

Калязинская колокольня – это все, что осталось от живописного храмового комплекса, куда входили построенный в 1694 году, еще до образования самого города, в древней Никольской слободе Николаевский собор, храм Иоанна Предтечи (1792) и грандиозная соборная колокольня.

Колокольня посреди Волги – словно памятник затонувшему городу. Калязин называют «русской Атлантидой» – он почти полностью был затоплен во время ударной коммунистической стройки в 1930­х годах.

Для строящейся Угличской ГЭС понадобилось водохранилище. Построили плотину – и небольшой городок ушел под воду вместе со своими домами, огородами, улицами, Троицким монастырем и кладбищем. Накануне затопления в городе проживало 9 тысяч человек, на его улицах стояло 1300 домов. Особенно внушительно выглядела старинная Волжская набережная, сплошь застроенная домами богатого калязинского купечества.

В зону затопления попало более 530 домов. Деревянные строения перенесли на дальние от реки улицы, около 120 каменных и полукаменных домов разрушили. Были разрушены и пятиглавый Николаевский собор, и стоявшая рядом церковь Иоанна Предтечи. Окружавшая соборы торговая площадь с 200 каменными и деревянными лавками и магазинами тоже ушла под воду. Ходят легенды, что выезжать из своих домов отказались старообрядцы, и они затонули вместе со своими жилищами.

Калязин оказался разорванным на части. Лучшая часть города – прибрежная добротная, нарядная – затоплена. Поднявшаяся Волга подтопила русло речки Пуды, притока Жабни, заполнила низины городской застройки. Направленные на колокольню и берег улицы незавершенно и беспомощно оборвались у самой воды.

Грустные строки посвятил затопленному городу А.И. Солженицын: «Кто хочет посмотреть единым взором, в один окоем нашу недотопленную Россию – не упустите посмотреть калязинскую колокольню. Она стояла при соборе, в гуще изобильного торгового города… И никакой провидец не предсказал тогда, что древний этот город, переживший разорения жестокие и от татар, и от поляков, на восьмом своем веку будет невежественной волей самодурных властителей утоплен на две трети в Волге…» А.И. Солженицын назвал эти места «непотопленной Россией». А «калязинская колокольня – символ того, что не дадут до конца утопить Россию».

Три четверти Весьегонска ушло под воду

14 сентября 1935 года ЦК ВКП (б) и Совет народных комиссаров СССР приняли постановление о строительстве Рыбинской и Угличской гидроэлектростанций. Сооружение их явилось частью плана «Большая Волга», разработанного в Советском Союзе в начале 1930­х годов. Этот грандиозный план соответствовал духу времени, и современники назвали его «планом Сталина».

В верховьях Моложского плеса за 150 километров от Рыбинской ГЭС ушел под воду окруженный сосновыми лесами древний городок Весьегонск, возникший в ХII веке как торговый погост на пути с северо­запада на Волгу, но, вероятно, существовавший и раньше как родовой центр племени весь, по которому и получил свое название.

Умирание Весьегонска шло мучительно и медленно. Началось оно задолго до затопления. Уже в 1934 году начали готовиться к возможному переносу города, поэтому запретили любое строительство в низинных кварталах, было сокращено финансирование учреждений соцкульт­быта. Ветшали частные и коммунальные дома.

При подготовке к затоплению было много неразберихи, формализма. Многие весьегонцы с их домами оказались в Кесьме, Красном Холме, Рыбинске, в городах Подмосковья. Только в 1939 году, когда планы по переселению граждан оказались под угрозой срыва, Весьегонский райисполком, убедившись в затратности дальних переездов, поставил вопрос о переносе города в южном направлении на территорию бывшего совхоза «Телятино». И 19 сентября 1939 года вышел соответствующий указ президиума Верховного Совета РСФСР. Переезжали весьегонцы на новые места практически до самой Великой Отечественной войны.

Накануне затопления в городе проживало около 6 тысяч человек, было 900 домов, из которых 10 каменных зданий располагались в центре. Под воду ушло три четверти городской территории. В воде скрылись все его главные улицы, площадь, где веками шумела знаменитая весьегонская ярмарка, все каменные здания и 700 деревянных домов.

Разрушены были попавшие в зону затопления весьегонские храмы. Городской Богоявленский собор (1743) сооружен еще до присвоения Веси Егонской статуса города. В композицию Богоявленского ансамбля входила и отдельно стоящая двухъярусная шатровая колокольня. Была затоплена кладбищенская церковь Кирика и Иулиты (1844), самая поздняя в городе церковь святителя Николая Чудотворца (1907), каменные часовни во имя Спаса Нерукотворного и святого Александра Невского.

Теперь на месте прежнего города между водой и новой набережной протянулись на несколько километров заросшие осокой песчаные отмели с обломками кирпича и покрытый ивняком полуостров Кирики, где прежде располагались храм и кладбище.

От старого города уцелели только дальние от берега кварталы деревянных домов на Сокольей горе и стоящие у кромки луговой поймы храмы – Казанский и Троицкий. Идет речь о реставрации Казанского храма, общественность начала собирать средства на эти цели. В Троицкой церкви, хотя она еще не восстановлена, прозвучала молитва. И это – как утешение и надежда на лучшее будущее.

Светлана СОКОЛОВА,

член Союза журналистов РФ