Дыхание прошлого века и контексты свободы

Когда выходит очередной сборник стихотворений ржевского поэта Георгия Степанченко, с нетерпением берешь его в руки уже по той причине, что поэт не любит повторяться и все время что­то «выдает». Иногда менее удачное, иногда более, но всегда – новое.

Степанченко каждый раз удивляет: то безупречной техникой стихосложения, то единством формы и содержания, то самой формой, то ее отсутствием, то есть полной от нее свободой. Каждая книга его стихов – это некое кредо свободы, жизненная и творческая философия, которой автор живет и дышит в этот день и час – сейчас. Было все: и историзм, и патриотизм, и нигилизм, и эстетизм. И вот наконец «пофигизм». (Его новая книга называется «Абсолютно свободные стихи» (Ржев, 2010). Эпатаж формы – ни запятых, ни точек, ни начала, ни конца.

ох маета ох суета

опять опять не та не та

опять опять не то не то

дурак дурак а ищешь что

тебя себя ее да всех

и не найду такой вот грех

Умопомрачительная анархия. Кто­то скажет: поэт, живя в обществе, вообразил себя свободным от него. Ему вроде как на все и всех начхать, наплевать и так далее. Да нет, возразит кто­то, это такой стиль жизни нынче бытует – минимализм. Может, слыхали? А возьму на себя смелость и скажу так: это не простой минимализм, а особенный – патриотический. Такое вот ноу­хау из Ржева от Георгия Степанченко…

что мне ваши

жемчуга и бриллианты

ноутбуки ролексы

И прочая дребедень

а вот вы видели

хоть когда­нибудь

настоящий булыжник

И в каждом стихотворении от первого до последнего слова идет некое нарастание эмоционального и смыслового напряжения:

нелюдь убийцы

бандиты боевики

борцы за свободу

уважаемые люди

очень уважаемые люди

столпы общества

те кого они зарезали вчера

сегодня уже никого

не интересуют

никого кроме Бога

Во многих стихотворениях этой книги, несмотря на эпатажную подачу, дышит скрытая теплота патриотизма. Его подразумевают речевые интенции, отсылы к сфере русского национального менталитета, где всегда «сшибаются лбами» государство и личность, боголюбие и богоборчество, тюрьма и свобода. Не случайна в этой связи и сама структура книги «Абсолютно свободных стихов», где встречаются эти взаимоисключения во внутреннем сюжете книги и где малые «истории» все о том же перемежает их крупный план.

Наука, религия, политика, философия, литература – все эти способы познания человеком себя и Бога остаются актуальными. И каждый способ прожит поэтом в «свободных» стихах «вкратце»: он пытается спасать и обретать своего читателя, свободно играя реминисценциями и ассоциациями из Библии, детских сказок и песенок, Пушкина, газетного новояза.

Стихи афористичны, их образность будто вырастает из нашего подсознания. Они схожи с мантрами, с парадоксами философии дзен­буддизма, с несерьезными скоморошьими забавами, чтоб попадать не в бровь, а в глаз. Почти какой­то заумный язык офеней­коробейников, на первый взгляд. Но каждое переполнено чувством, будь то любовь, ненависть, тоска, ностальгия, ирония, сарказм.

помнишь Черное море

да то самое

синее

соленое

советское

вот и я тоже помню

Но ведь все это было и в других его стихах, и в стихах других поэтов! Было. Но Степанченко удалось выразить многое по­своему неповторимо.

боюсь что Ленин был не гений

боюсь что Сталин был не гений

боюсь что Ельцин был не гений

а также Путин и Медведев

и кто там будет если будет

боюсь что я и сам не гений

боюсь боюсь боюсь боюсь

а ты не трусь не трусь не трусь

И игра с формой нужна поэту не ради игры и эксперимента. Он «берет» у минималистов форму их стиля, подачи словесного материала, но его провокационные и провоцирующие стихи полны жизни и живого чувства.

Чтобы читателю не было скучно, автор постоянно включает в некую игру, и увлекает, и «держит на прицеле», по его собственному выражению:

нужно долго

держать на прицеле

то что хочешь спасти

Читателя он порой «обманывает», обескураживает изменением привычных схем. Например, в стихотворениях «Правда русская», «Про белого медведя», «Рычаги», «Да и нет», «Возлюби Бога и». Казалось бы, вы читаете монолог, а это оказывается диалогом с самим читателем или… Создателем – самыми главными судьями творчества любого поэта. Иногда это похоже на театр, эти реплики, мизансцены, кульминации, развязки, но именно это позволяет Георгию Степанченко проявить свой дар драматического мироощущенья, впечатлить и «впечататься», и пронзить душу читателя этой неизбывной вечной песнью.

О ЛЮБВИ

после Христа говорить о любви

после апостола Павла писать о любви

после миллионов всех этих

мучеников поэтов влюбленных

да просто отцов и матерей семейств

после всех миллиардов тел

закопанных в этой планете

господи

что же это делается

почему ее всегда не хватает

Бытовое, вещное, бытийное, эмпирически свободное… Тексты, контексты, брать за душу… однако зара­   зительный пример!

В «Абсолютно свободных стихах» Степанченко сознательно и обдуманно идет на разрыв с традицией, с общепринятостью, оставляя за нами такую же свободу прочтения: то ли это горестные зеркальные слепки сознания нынешней модели мира и литературы, то ли просто главный способ передачи мыслей, идей и образов, которым давно уже мыслит и чувствует современный гомо сапиенс. В их кратком изложении. Нынче все кратко: рекламный ролик, клип, «Краткое изложение литературных произведений», краткость формулировок­тестов на ЕГЭ, новости бегущей строкой, краткий просмотр, СМС вместо писем. И в контекстах таковой свободы человек призван жить, не теряя или… теряя образ и подобие Божье. Мы живем в контекстах краткости свободы. Новая книга Георгия Степанченко как раз про это.

Виктория КУЗНЕЦОВА, член Союза писателей России

Ржев